В просторном зале был только Зохраб, он ходил вокруг стола, критически осматривая блюда с холодными закусками, бутылки с разнообразными напитками, а заодно и официанта, тихо, как тень шагавшего следом за ним.
– Ты что, новенький тут?
Задав этот вопрос, он заметил меня, вошедшего в зал.
– О-о! – воскликнул он. – Привет! Ты опоздал. Все уже ушли.
– Очень смешно, – сказал я.
Мы расцеловались с ним, он стал насильно усаживать меня во главе стола, но я воспротивился.
– Не могу я сегодня быть тамадой, – пояснил я.
– Почему? – возмутился он. – Ты самый красноречивый.
– Дар речи потерял. Посадишь туда Тофика.
И как раз открылась дверь и вошел Тофик.
– Вот он, легок на поминках, – сказал Зохраб.
– Не говори пошлостей шестидесятых годов, – отпарировал Тофик.
– Извини, – сказал Зохраб, – Я и забыл, что ты литератор и к словам относишься болезненно.
– Он забыл! – деланно возмутился Тофик. – А я вот возьму и забуду, что ты ректор института.
– Прошу не забываться! Мой институт уже давно приобрел статус университета!
– Ладно, хрен с тобой вместе с твоим университетом.
Мы оба поцеловались с Тофиком. Потом подошли близнецы – Сеймур и Теймур. Они были удивительно похожи друг на друга, как и полагается близнецам, оба работали в одном бизнесе, занимались продажей автомобилей «Лексус», но теперь, когда им было за пятьдесят, они оба посчитали, что быть такими похожими друг на друга просто неприлично, одно дело в детстве, другое – когда ты занимаешься солидным делом и сам вполне респектабельный немолодой человек, и потому по совету известного визажиста, Сеймур отпустил усы и бороду, а Теймур – напротив – побрил наголо голову по сегодняшней, кстати, моде. И теперь никто из богатых клиентов их не путал, и они не чувствовали себя неловко всякий раз, когда это происходило.
Минут через десять собралась вся наша компания. Тофик, немного пококетничав и поломавшись, все-таки, по настоянию общественности занял место тамады во главе стола, и возлияние началось, сначала тихо, минорно, проникновенно, бескровно, но постепенно, по мере выпитых бутылок, накал нарастал, разговоры сделались шумнее, шутки – опаснее, поцелуи – чаще, воспоминания сентиментальнее, слезливее…
– Кстати, – вдруг вспомнил Марат, самый младший из нас, хотя давно уже стерлась эта возрастная – всего в год – разница между нами, – здесь у них есть фотограф…
Все шумно изъявили желание быть запечатленными, был призван фотограф, который и запечатлел многократно, соответственно своему вкусу и профессиональному мастерству, и обещал к концу нашей вакханалии вручить.
