Мне не дали времени заранее представить, как выглядит мой собеседник, но, если бы даже время было, я бы ни за что не угадала. Он оказался коротышкой с круглой головой и венчиком седых кудрей, обрамляющих плешь на макушке. На бледном, озабоченном лице выделялись тревожные глаза — голубые или серые, я точно не разглядела. Выглядел он не страшнее регулировщика на улице. Я начала догадываться, зачем ему понадобился такой шофер. Если у тебя самого нет мускулатуры, приходится ее нанимать.
Тщедушную внешность Сабо еще больше подчеркивала одежда: дорогая, стильная, но слишком большая для него. Пальто сидело на нем как палатка; ворот рубашки значительно отставал от шеи. Что-то всколыхнулось у меня в памяти при виде его тонкой шеи, но я не могла понять, кого он мне напоминает. Разве что белую мышь. Когда он наклонился вперед, пальто зашуршало. Из рукава показалась маленькая, как у женщины, ручка. Он похлопал меня по плечу.
— Не бойтесь, моя дорогая, — повторил он.
Руки у него в самом деле смахивали на женские, а ногти оказались очень чистыми и холеными. Похлопав меня по плечу, он сразу отстранился, но меня все равно передернуло от его прикосновения. Я сразу поняла, что он любит трогать. Среди таких, как он, бывают покровительственные типы и бывают откровенные хамы, но для меня это почти одно и то же. И тем и другим не терпится наложить на вас свои грабли.
Наверное, Сабо сообразил, что сделал неверный ход. Он как-то неопределенно дернулся и поспешил спрятать ручку в широком рукаве пальто. Потом крепко скрестил руки на груди, на манер китайского мандарина, словно демонстрируя, что держит себя под контролем. Я гадала, что еще спрятано у него в рукаве — во всех смыслах слова.
Он нервно повторил:
— Я ведь не шутил, когда сказал, что знал вашего отца.
— Мой отец умер, — ответила я, постаравшись подпустить в голос как можно больше льда, и отодвинулась в самый угол, как можно дальше от него. Пусть знает, что я не оставила незамеченным его прикосновение и его поза матери настоятельницы меня не обманет.
На вид ему можно было дать лет пятьдесят — отцу было бы примерно столько же, если бы он сейчас был жив, точнее, сорок семь. Хотя Сабо ничем не напоминал моего отца-крепыша, его внешность определенно выдавала уроженца Центральной Европы. Сабо — очень распространенная венгерская фамилия, такая же, как Смит в Англии; я решила, что он, возможно, все же говорит правду.
— Я очень горевал, когда узнал, что Бонди умер, — продолжал он.
