Увы, кошмары так легко не выбросить; они уйдут, лишь когда в ее крови не останется лариама – и в самолете Марина, спавшая ночью часа три, отчаянно старалась не заснуть. Фирма купила билет бизнес-класса до Майами, а оттуда до Манауса. Просторное кресло приняло Марину в свои объятья, настойчиво предлагая отдохнуть. В семь тридцать утра сидевший рядом мужчина в темно-сером костюме попросил у стюардессы «Кровавую Мэри». Интересно, подумала Марина, летел ли Андерс бизнес-классом и дали ли ему мобильный телефон с джи-пи-эс? Вряд ли. В воздухе слегка запахло водкой и томатным соком. Марина прикрыла глаза и увидела мистера Фокса. Он держал ее за безымянный палец и призывал вернуться домой. Марина тут же проснулась.
Жену мистера Фокса звали Мэри. Она умерла от неходжкинской лимфомы в пятьдесят пять лет. В том году Марина пришла работать в «Фогель». Будь она любительницей психоанализа (а она ей не была), то предположила бы, что, как ни старался мистер Фокс доказать обратное, в Марине его привлекал прежде всего ее возраст, позволявший не бояться повторения былой травмы. Впрочем, это едва ли объясняло, почему он послал ее в Бразилию. На фотографиях – одна висела у мистера Фокса на кухне, другая, где Мэри была с двумя дочерьми, – в кабинете, покойная миссис Фокс выглядела очень симпатичной: широко раскрытые глаза, добрая улыбка, густые волосы пшеничного цвета завязаны узлом на затылке. Мэри преподавала математику в школе в Иден-Прери; там учились и ее дочки.
– Мы не знали никаких проблем с учебой и воспитанием, – сообщил как-то мистер Фокс, взяв в руки фотографию. – Вот Элли, вылитая мать, – он показал на младшую дочь. – Сейчас проходит интернатуру в клинике Кливленда, в радиологии, замужем за учителем английского. А вот Алиса не замужем. – Палец остановился на девочке с более темными волосами. – Она сейчас живет в Риме, торгует на международной бирже. Поехала в Италию, когда училась в колледже Вассара, и поняла, что возвращаться не хочет. Говорит, в душе она итальянка.
Марина вглядывалась в лица девочек. Совсем маленькие – шесть-восемь лет. Трудно было представить их врачом и финансистом. Мэри на снимке была моложе, чем сейчас Марина; она сияла здоровьем, как сияли солнечными бликами речные волны за ее спиной. Сжимая в руках весла, мать и дочки стояли на берегу реки возле перевернутого каноэ и улыбались мистеру Фоксу – сорокалетнему отцу семейства, нажимавшему на кнопку фотоаппарата.
