Томас Нкомо сложил свои длинные изящные ладони, прижав к губам кончики пальцев, и печально покачал головой. На темной коже ярко сверкнуло золотое обручальное кольцо. При виде его огорчения лакаши, не перестававшие наблюдать, подались вперед и тоже запереживали. Прошло довольно много времени, прежде чем доктор Нкомо снова заговорил:
– Значит, вы приехали из-за нашего друга.
Ну, разумеется. Из всех медиков, приезжавших сюда до нее, холестерином, скорее всего, занимался лишь один.
– Да.
Доктор Нкомо вздохнул и опустил голову.
– Я как-то не связывал это с вами, но конечно, конечно… Бедный Андерс. Нам так его не хватает. Как там Карен и мальчики?
«Кар-рон» – произнес он ее имя. Конечно, и речи быть не могло, чтобы Карен приехала сюда. И все-таки Марине захотелось, чтобы она оказалась тут и увидела благородное страдание на лице доктора Нкомо, чтобы лично могла принять его соболезнования.
– Она хочет, чтобы я все выяснила. Мы почти ничего не знаем об обстоятельствах смерти Андерса.
Томас Нкомо сгорбился.
– Не знаю, что и сказать. Как ей это объяснить? Мы надеялись, что он поправится. В джунглях люди болеют очень сильно, лихорадка – самое обычное дело. Я сам из Дакара. В Западной Африке, скажу я вам, молодые умирают внезапно, старые умирают медленно, но люди среднего возраста, здоровые мужчины, как Андерс Экман, постепенно справляются с болезнями. – Он прижал ладонь к сердцу. – Я сам врач. И я такого не ожидал.
Словно в ответ на эту прочувствованную речь индейцы вдруг встали, собрали детей и ножи. Быстро сложили белье и хворост в корзины, и уже через минуту все до единого скрылись в джунглях.
Томас Нкомо озабоченно взглянул на небо.
– Нам пора уходить, доктор Сингх. Скоро начнется сильная гроза. У лакаши потрясающее метеорологическое чутье. Пойдемте со мной, я покажу вам лабораторию. Вы поразитесь, увидев, чего нам удалось достичь в первобытных условиях.
С запада уже ползла грозовая туча, воздух потяжелел. Доктор Нкомо положил руку на спину Марины:
– Пожалуйста, надо идти.
Они торопливо пошли туда, где доктор Сингх еще не была. Птицы стремительно проносились над водой и ныряли в верхний ярус леса. Мелькали, взлетая вверх по стволам, еще какие-то незнакомые Марине существа. Полыхнула яркая, как вспышка ядерного взрыва, молния, спустя долю секунды громыхнуло так, словно земля раскололась пополам, а еще через мгновение к этой компании, как заведено, присоединился ливень. Ослепленной молнией и оглушенной громом Марине показалось, что она сейчас утонет, вот так, стоя во весь рост.
