В одночасье в гетто вспыхнула эпидемия сыпного тифа. На входных дверях повсеместно вывешивались предупредительные таблички «Fleckfieber!» Особенно свирепствовал он в перенаселенных «пунктах», где расселили вновь прибывших евреев. Все больницы перешли на инфекционный режим. Каждый день в них поступало по 150 человек. Больные располагались по 2–3 в кровати и на полу. Смерть, косившая людей, позволяла освобождать места для новых больных. Врачи не могли ничем помочь. Их было недостаточно, и лечить было нечем. Могильщики не успевали хоронить. В каждую могилу укладывали по сотне и более трупов, разложенных вокруг на земле и ожидавших своей очереди. Над местом захоронения стоял вызывающий тошноту сладковатый запах разложения.
Эпидемия не утихала. С ней не удавалось справиться. Сыпной тиф был всюду, и грозил всем. Вместе с голодом он брал ежемесячную дань в 6 000 человек (более 2 % общей численности).
В столь трагических условиях, немцы попытались установить некое подобие общественного порядка. Официально управлял жизнью гетто, с самого первого дня его основания, «Юденрат»[2]. Чтобы обеспечить «порядок» была создана еврейская полиция, которая носила специальную форму. С ее созданием детям, таскавшим продукты через проволоку, пришлось усилить бдительность, чтобы не попадаться ей в руки. Община оказалась под тройным гнетом: немцы, польские полицейские и еврейские полицейские. Но Юденрат вынужден был мириться с этим, чтобы создать в гетто хоть какое-то подобие нормальной жизни. Немцы преуспели в насаждении своих соглядатаев в Юденрате. Единственным членом Юденрата, имевшем храбрость отстаивать интересы общины, несмотря на угрозу смертной казни за подобные действия, был товарищ Артур (Шмуэль Зигельбойм)[3].
Такова была жизнь в гетто, когда в Варшаву поступило первое сообщение об отравлении евреев газами в Хелмно (Померания). Новость принесли трое обреченных, сумевших убежать. От них стало известно, что в декабре 1940 года примерно 40 000 евреев из Лодзи, еще 40 000 — из Померании и других регионов, включенных в состав Рейха, а также несколько сотен цыган из Бессарабии, погибли в Хелмно в газовых камерах. Они были уничтожены гитлеровцами, тем самым мерзким способом, который теперь широко известен. Жертвам говорили, что они отправляются на работу и разрешали брать лишь ручную кладь. По прибытии в Хелмно, им приказывали раздеться, каждому давали полотенце и мыло, как полагали, для предстоящего купания. Весь этот маскарад на самом высоком уровне выдерживался до последней минуты. Жертвы заходили в герметично закрытые грузовики, представлявшие собой газовые камеры. Газ в камеру поступал от работающего двигателя грузовика. Потом ехали в лес на окраине Хелмно, еврейские могильщики разгружали уже трупы из камер и хоронили их. Лес был окружен 200-ми эсэсовцами. Ответственным за всю процедуру был эсэсовец Биковиц. Контроль осуществлялся генералами СС и СА, посещавшими место казни несколько раз.
