В дверь поскреблись. Он знал, что будут стучаться, скрестись, заглядывать и заходить. Но мимолётно, как к отпускнику.
— Да-да! — весело крикнул Рябинин.
В приоткрытую дверь заглянул, как ему почудилось, снежный ком. Но под комом розовело девичье лицо — за снег он принял белизну огромной меховой шапки. Из-под неё с живым любопытством смотрели тёмные большие глаза, ожидая вопроса.
— Вам кого?
— Вы следователь Рябинин?
— Да.
Ему показалось, что в её глазах прибыло любопытства. Но он мог и не разглядеть — далеко они были, её глаза. Девушка же молчала, белея головой в тёмном проёме двери.
— Что вы хотите?
— Посмотреть на вас.
И она пропала, словно её и не было. Нет, была — почти неуловимый запах тех тончайших духов, которые берегут для театра, дошёл до него, может быть, несколькими молекулами. Это заглядывание Рябинина не удивило — заглядывали. Чтобы увидеть следователя с лупой в одной руке и с пистолетом в другой.
Он развязал папку и вытянул из почти спрессованной бумаги какой-то листок. Первая запись, как хорошая шифровка, ввела его в тихое раздумье. «Т. Т. есть умень. пол. уд. от любого т., к. б. он ни был». Сокращения, буквы, намёки… Не язык, а кабалистика. Но он знал эти сокращения. «Т.Т.» означает «творческий труд». «Пол. уд.» — «получать удовольствие»… Минуты пошли, перекладывая иероглифы на мысль, которая вышла цельной, может быть, даже и мудрой: «Творческий труд есть умение получать удовольствие от любого труда, каким бы он ни был».
Дверь открылась без стука, невесомо и медленно, так медленно, что Рябинин успел подумать о визите кого-нибудь из коллег. Но огромная шапка снежной белизны теперь у порога не задержалась — девушка прошла на середину кабинетика. На ней была пушистая шубка из того же меха, что и шапка. И в руках сумочка светлой кожи, вроде бы тоже отороченная белым мехом — или Рябинину захотелось, чтобы она была им оторочена для полноты образа. Незнакомка сложила руки на груди, и её сумочка повисла выжидательно. Девушка молчала, разглядывая следователя странным, каким-то изумлённым взглядом, точно увидеть его тут не ждала, а если и ждала, то совсем-совсем другим.
Рябинин, чуть сбитый этим взглядом, непроизвольно поправил галстук:
— Слушаю вас.
— Мне нужно поговорить.
— Обратитесь в канцелярию.
— Но я хочу поговорить с вами.
— Почему именно со мной?
— Бывает, что хочется с человеком поговорить…
— Бывает, — согласился Рябинин. — Пройдите в двенадцатую комнату, там сейчас принимает заместитель прокурора.
