Диско-бар | страница 2



— Да садись ты, герла?!..

Долговязый поднял шаткую руку и сгрёб тубусик — пальцев хватило обвить его. Девушка вздрогнула, словно укололась, и глянула по сторонам. Теперь Леденцов увидел её голубоватые глаза и слабые, чуть подкрашенные губы. Видимо, она что-то сказала, но так тихо, что никто и ничего не услышал.

Леденцов шагнул к ней, расцепил заскорузлые пальцы долговязого и вытащил тубус из щупалец.

— Она не хочет. А вот я посижу. Спасибо, браток.

Лишь на секунду мелькнуло красное заострённое лицо парня; этой секунды инспектору хватило, чтобы испытать свою память и припомнить цитату, подобающую случаю: «Его худощавое лицо напоминало морду ласки с несварением желудка». Леденцов плюхнулся на чужие колени так, что сиденье хрустнуло стальными пружинами. Долговязый тут же вскинул кулаки и попробовал встать, но Леденцов перехватил его руки и прижал к своим бокам с рычажной хваткой, как приварил; ногами он упёрся в спинку противоположного кресла с такой силой, чтобы пьяное тело под ним не выскользнуло. Парень заёрзал остервенело.

— Ты чего? — удивился Леденцов. — Во мне всего семьдесят кило.

— Пусти, рыжий…

В дальнем конце автобуса всхохотнули. Неужели добрейший дядя в лёгкой капроновой шляпе?

— Рыжий, схлопочешь…

Теперь смеялись почти все. Кроме инспектора — удерживать таким странным приёмом пьяного верзилу было тяжело до пота, до побеления кистей рук и сжатых губ. Но народный смех и слабая улыбка девушки с тубусом поддерживали.

— Отпусти же, чёрт рыжий. Мне выходить…

Протрезвевший голос и засипевшая дверь убедили инспектора. Он встал и отпрыгнул, на всякий случай приготовившись к защите. Но долговязый вышел из автобуса, как вывалился, испугавшись, скорее всего, не Леденцова, а весёлого смеха.

Инспектор сразу же ушёл в закуток, образованный кабиной водителя и кассой. Он приходил в себя — от напряжения слегка дрожали руки и потеплела спина. Ему казалось, что на него все смотрят, поэтому до своей остановки ехал, отвернувшись к окну…

Выпрыгнув из автобуса, Леденцов сильно вдохнул тёплый июньский воздух и увидел тубус, похожий на аккуратно выпиленное полешко.

— Как вы не испугались такого детины? — негромко спросила девушка.

— Таких я обычно чайником по морде.

— Спасибо, вы меня избавили.

— Это что…

Леденцов приладился к её шагу. На него пахнуло откуда-то издалека-издалека, словно из детства, неповторимо и единственно, — так пахли в дождь июньские берёзы. Неужели теперь выпускают такие духи? Инспектор приблизился к ней на прилично-доступное расстояние — от девушки пахло сиренью: то ли белой, то ли сиреневой. Но на осевой линии проспекта белели мокрые июньские берёзы, перебивающие своим духом бензин, камень и далёкие духи. Леденцову захотелось в лес, одному или вот с этой тихой девушкой. А что? Палатку в его рюкзак, продукты в её тубус…