В «Истории Оттоманской империи» Кантемир высказывает также мысль о том, что переход любого народа из состояния варварства к цивилизации связан с развитием искусства, в том числе и музыки. Мыслитель излагает мнение античных писателей, согласно которому жители о. Крит первые научили других людей вести более цивилизованный образ жизни: они изобрели музыку и другие искусства, которые делают человеческую жизнь более приятной (см. 17, 382). Обнаруживает Кантемир и значительные познания в области архитектуры. Так, он верно замечает, что константинопольские дворцы построены не в эпоху Константина Великого или Юстиниана, как полагают некоторые ученые; достаточно исследовать современную структуру этих дворцов, чтобы убедиться, «что они являются творением последних греческих (т. е. византийских. — А. Б.) императоров» (8, 134).
В «Хронике стародавности романо-молдо-влахов», где античная культура всячески превозносится Кантемиром, ученый отстаивает типично гуманистическую концепцию цивилизации. «Если какой-нибудь народ заслуживает похвалы больше, чем другие народы, и желает, чтобы его больше ценили, — писал Кантемир, — то для этого недостаточно учитывать его древность, величину занимаемой им территории… для этого еще нужны хорошие нравы, знание чести и потребность в ней, науки и здоровые нравы, которые одни могут изменить варварские обычаи и превратить варваров в эллинов…» (9, 86). Эллины, по мнению мыслителя, были первыми людьми, отработавшими в себе эти качества; они являются основателями цивилизации и потому считаются благородным народом: «Таким образом, эллины раньше других… стали пользоваться этими средствами и инструментами, благодаря чему заслужили звание самого воспитанного народа и стяжали себе славу единственных обладателей всей чести и науки» (9, 86–87).
У Д. Кантемира, добавим в этой связи, культ античности тесно переплетался с теорией романского происхождения молдавского народа, имевшей в то время громадный политический смысл. Во внешнеполитическом плане она призвана была обратить внимание других европейских народов на порабощенную Молдавию и помочь ей вернуть себе государственную независимость, во внутриполитическом плане — воодушевить молдавский народ на борьбу за национальное освобождение.
Как эстетик, Кантемир высказал также ряд ценных суждений, касающихся музыки. Сам ученый, как мы уже говорили, был не только композитором, но и собирателем мелодий, а также теоретиком музыки, автором двух трактатов, из которых один — «Книга науки музыки» — сохранился до наших дней. Вкратце идеи этого трактата следующие. Музыка есть движение звука, соблюдающего меру и ритм; совершая остановку и перерыв в определенном месте, это движение приносит наслаждение слуховому чувству (см. 86, 211). Из всех своих творений музыкальными способностями бог наделил только сынов человеческих, обладающих разумом, и само знание музыки доказывает наличие разума у людей (см. там же). Пение птиц, «каким бы сладостным и задушевным оно ни было, не является музыкальной мелодией, а порождается… свойством животного вида…» (86, 212). Музыка может быть передана либо с помощью музыкального инструмента, либо голосом, если при этом соблюдаются ее правила и каноны. Для того чтобы музыка стала возможной, необходим звук, происходящий от абсолютного звука точно так же, как мировой порядок происходит от движений небесных тел (см. 86, 201). При исполнении музыки из тона создается голос, из голоса — мотив (т. е. непрерывное движение голоса), из мотива — структура (т. е. движение голоса в нескольких тонах), из структуры — модус (т. е. способ организации структуры), из модуса— песня на основе меры и ритма. Музыка древних греков «слепа и хрома» потому, что они не знали меры и ритма, а именно в них музыка находит свое совершенство (см. 86, 199; 200; 212). Есть три ступени меры: мера большая, малая и очень малая. Это формы ритма, показывающие отношение единицы времени к числу отрезков времени, создающих ритмический модус (см. 86, 87). Что касается структуры музыки, то она безгранична в плане мелодических сочетаний. «Точно так же как языки всех народов сложились из двадцати четырех букв и из слогов были составлены словари языков… точно так же из тридцати трех звуков рождаются важные и бесконечные мелодичные структуры» (85, 210). Что касается модусов, то они бывают простыми, сложными и воображаемыми (см. 86, 212). В общем и целом имеется двадцать семь модусов и двадцать две модальные структуры, равнозначные модусам, итого сорок девять модусов (см. 86, 105–106). Модусы же всех тонов ограниченны (см. 2, 2, 210).
