— Ты никого из нас не любишь? — удивилась Катя.
— Я люблю всех вас одинаково крепко. Регулярно и добросовестно. В гареме по-другому нельзя, — ушел я от ответа.
— Так ты меня отпускаешь?
— Опять за рыбу гроши… Я же сказал: никого насильно не держу. — Блин, этот мексиканский сериал стал меня уже доставать.
— Спасибо, тебе, милый, — сказала Катя и неожиданно поцеловала мою руку, — ты делаешь меня счастливой.
— Счастливой быть девочкой из таверны? — протянул я вопросительно и процитировал Новеллу Матвееву: — «Любви моей ты боялся зря — не так я сильно люблю. Мне было достаточно видеть тебя, встречать улыбку твою». Тебе будет этого мало.
— Я дождусь, — заявила Лупу с внутренним убеждением, — теперь у меня есть цель в жизни.
— Стать женой Билла?
— Да. Я что — недостойна? — Похоже, Катя делает судьбе вызов.
— Достойна. Конечно достойна, — поспешил я ее заверить и успокоить. — Только вот о том, что была проституткой, скажи ему сразу сама. До первого вашего поцелуя. Это очень важно. И до того, как мы отсюда уедем; чтобы тебе было куда вернуться в случае чего.
— А это обязательно — все про себя рассказывать? Сам же говорил, что каждый имеет право на второй шанс. Начать жизнь заново. — В голосе Кати звучали мольба и надежда.
— Да, говорил. И сейчас скажу. Все правильно. У тебя есть шанс на хорошую жизнь. И на счастье с Биллом тоже есть шанс. Ты же чертовски красивая. И умная. Гремучая смесь. В такую девчонку, как ты, невозможно не влюбиться. Только есть один нюанс. И он не в тебе. В Билле.
Катя готова была заплакать. Видимо, я рушил ее какие-то уже сформировавшиеся иллюзии.
— Но ведь никто ничего не узнает, — настаивала Катя. — Ты же ведь не скажешь?
— Я не скажу. Другие могут сказать.
— Девчонки тоже не скажут, — сказала она твердо.
— Почему ты так в них уверена? — удивился я. — А если позавидуют по-черному?
— Нет. Не скажут. Они не такие, — убеждала Катя, скорее всего, сама себя.
— Допустим, все так, — добавил я аргументов. — Вышла ты замуж за Билла. И через год вы встречаете на улице тех же Кончиц с Урыльник. Ты же не удержишься похвастаться перед ними мужем, утереть им нос. А они ему скажут: Билл, ты лох, ты женился на проститутке, которую вся Москва поимела. Ну и вранья с три короба, лапши ему на уши. Ты уверена, что знаешь, как он на это будет реагировать?
— Не знаю. — В ее голосе проскользнули нотки отчаяния.
— Вот и я не знаю.
Катя смотрела на меня с отчаянием, по щеке катилась большая прозрачная горошина. Другая такая же уже набухала в уголке глаза.
