— Несколько дней назад румынскими сутенерами были захвачены на улицах города две девушки, — тут она подняла край папки и подглядела туда, — Окса фон Штирлиц и Ярина Бандера. Освободившим их офицерам Русской армии и патрульному офицеру, составлявшему протокол, они сказали, что они ваши жены. Это соответствует действительности?
Записей фрау Ширмер не вела, так что, скорее всего, наша беседа писалась диктофоном.
— Немного не так. Моими женами являлись Оксана Кончиц и Ярина Урыльник. После развода они взяли себе фамилии Штирлиц и Бандера соответственно. Когда им делали новую айдишку.
— Что делали? — переспросила фрау следователь.
— Ай-Ди, — пояснил для особо непонятливых.
— Понятно. А с фамилиями, знаете ли, занимательный выбор, — заинтересовалась Бригитта. — Не скажете, чем он был обусловлен?
— Понятия не имею, — пожал плечами.
Я действительно понятия не имел, что подвигло хохлушек взять себе такие фамилии.
— Хорошо. Пошли дальше. — Фрау Ширмер перевернула страницу. — Некая Екатерина Лупу, допрошенная первым лейтенантом Патрульных сил Порто-Франко Алисой Робинзон, также официально заявила, что она ваша жена. Это так?
— Это так. Катя и сейчас моя жена.
— На вчерашнем допросе Сажи Радуева — девушка, которую злоумышленники пытались похитить, — также заявила, под протокол, что она ваша жена. Это так?
— Это так, — кивнул я, как китайский болванчик.
— Замечательно, Георгий. Так сколько же у вас на самом деле жен? — Чувствовалось, что этот вопрос ей интересен не только по долгу службы.
— Одиннадцать. До развода было тринадцать. Вас это шокирует?
— Отнюдь; меня мало что может шокировать, — заявила Бригитта.
— Ах да, простите. Совсем забыл, что вы из Штази.
— Именно, — усмехнулась она плотоядно.
— Многоженство здесь под запретом закона? — спросил я с некоторым внутренним трепетом; а вдруг за это срок положен? Как в Эрэфии,[15] к примеру.
— Нет-нет, — успокоила она меня, — здесь закон это никак не регламентирует. По крайней мере, на орденской территории. Да и в Евросоюзе тоже. За другие земли не поручусь. Не знаю просто. Если вы не будете устраивать замок Синей Бороды,[16] то претензий к вам не будет.
Фрау сверхштатный следователь нахмурила лоб, явно затевая что-то нехорошее в отношении меня, но потом, как бы одумавшись, спросила:
— Вопрос только для прояснения ситуации: вы — мусульманин?
— Нет. Но если вам так необходима моя религиозная принадлежность, то считайте меня мормоном.[17] Хотя сами мормоны, наверное, будут считать меня еретиком. Если же иметь в виду не сами мои религиозные предпочтения, а только факт наличия у меня гарема, то вы уже сказали, что ЗДЕСЬ каждый имеет второй шанс.
