— Есть. Разрешите идти.
— Идите, Ирлмайер, идите…
Генерал-полковник снова обратил все свое внимание на подернутый ряской пруд…
Увидев своего начальника, аж темного лицом от злости — Курт понял, что дело дрянь. Он знал своего начальника как свои пять пальцев — и мысленно помолился, чтобы день не обошелся без взысканий.
Несмотря на то, что Ирлмайеру полагался кабинет в главном здании РСХА на Принцальбрехтштрассе — чаще всего он работал не там, а в незаметном здании на Курфюрстенштрассе, где находился аппарат третьего отдела четвертого управления РСХА. До этого здания — было всего несколько сотен метров от того места, где они стояли. Водитель ждал сигнала отправляться, здесь нельзя было стоять и германский полицейский — оштрафовал бы даже самого кайзера… наверное. Но Ирлмайер — постучал по перегородке, отделяющей салон Хорьха от водительского места, и коротко сказал
— Прогуляйтесь. Десять минут.
Сукин сын Элих. Он до сих пор не успокоился — или как?
Надо подобрать хороших силовиков. И разрубить гордиев узел — при необходимости. Так же не помешает и кое-что предпринять в Африке — чтобы ублюдки, которые думают что схватили Бога за бороду — так не думали.
Да… надо плюнуть кое-кому в суп. Однозначно — надо.
19 июня 2014 года
Предместья Рима
Ирлмайер
Временно назначив своим заместителем доктора Зайдлера, генерал-лейтенант сил полиции доктор Манфред Ирлмайер оформил служебную командировку в первом управлении и, заказав себе самолет, вылетел в Рим. Он пока сам не был в уверенности относительно принятого решения — но чувствовал, что если русская разведка протянула туда свои лапы, если есть активность британцев — преступлением будет продолжать руководить из Берлина. Кроме того — он не исключал давления и знал Зайдлера. Зайдлер будет говорить, что он всего лишь выполняет приказ своего начальника, что он не в курсе, зачем это делается — но будет продолжать это делать, пока его не пристрелят.
Начальника гестапо встретили в частном аэропорту, расположенном недалеко от Рима и отвезли на виллу, которая уже давно использовалась германской разведкой, просто принадлежала она вполне солидному анонимному анштальту. Это была бойня, то есть — бойня для скота, обанкротившаяся в начале восьмидесятых в связи с государственным переворотом и коммунистическим мятежом и так и не восстановившаяся. Запах крови — чувствовался в помещениях до сих пор. Ирлмайер поморщился — он не любил этот запах — но ничего не сказал.
