Суэггер посмотрел направо. Ли Харви не сделал этого выстрела. Вместо этого он дал машине пройти поворот и исчезнуть за несколькими дубами вдоль дороги, после чего выстрелил сквозь них. Мда. Насколько глупо это было? Зачем он сделал такую глупость? Он был простым идиотом, поддался панике или оказался безнадёжным неудачником? И, конечно же, он промахнулся.
Затем Суэггер посмотрел на первый крест на Элм-стрит, которым было обозначено место, куда Ли Харви выстрелил во второй раз, уже после промаха. Видимо, это было его лучшая возможность после того, как он пропустил машину на повороте и оправился от первого промаха. Но этот выстрел он тоже смазал, во всяком случае в смысле попадания в голову— он попал несколькими дюймами ниже, в спину чуть ниже шеи. Да, он моментально передёрнул болтовой затвор, но цель была в двухстах футах от него и с его угла прицеливания (снова углы!) не казалось, что он попал. По его мнению, раз он не наблюдал видимой реакции президента — он полностью промазал.
Вы бы подумали, что если он собирался бы попасть в голову, то именно этот выстрел должен был попасть в голову— а не третий, на ещё большее расстояние, по ещё меньшей цели, после очередного быстрого рывка затвора. Это был уже третий выстрел. И третьим он попал. Ни сомнения, ни сожаление, ни боль, ничто и никакая сила на Земле не могли изменить того факта, что пуля калибра 6,5 мм попала в голову Джека Кеннеди[23] в 12–30 двадцать второго ноября 1963 года и ошеломила мир реальностью содержимого разбитого черепа, ошмётками мозговой ткани, животного потрясения от ужасного ранения.
Мог Освальд сделать этот выстрел? Боб задумался. Вопрос не был абстрактным: Освальд мог иметь способность, но способности следовало выразиться через оружие, которое он использовал и пройти через призму действительности. Он был отбросом, стреляющим в президента Соединённых Штатов в спешке, работая болтовым затвором, который был ему незнаком— ведь он тренировался со старым полуавтоматическим М1 «Гаранд», так же, как и Боб— так что адреналин хлестал в нём как заправочная жидкость для зажигалок. Его должно было колотить в охотничьей лихорадке: глаза широко раскрыты, слух ослаблен, потеря тонкой моторики, взгляд застыл, ощущение нехватки воздуха. Но он всё-таки выстрелил.
Выстрел этот не был трудным. Боб смог бы его и без упора сделать, как и дюжина других снайперов, которых он знал. И что? Вопрос был в том: могла ли эта мелкая обезьяна изо всех наших тёмных страшных снов, со всей своей ненавистью, озлобленностью и политическим сумасшествием, некомпетентностью и долгой чередой неудач, мог бы ОН сделать тот выстрел в тот день в то время?
