Вдова всё-таки выдала тайное место. В наказание за её упрямство, с ещё живого мальчика сняли кожу и, взрезав живот, выпустили кишки. Напоследок и её зарубили. Впрочем, это ещё не «последок». Притащив кучу ювелирных изделий, литваки не угомонились. Сначала, один из них вышел отлить вместе с дедушкой-кормщиком. И, радостно улыбаясь, вернулся один. А потом, когда несколько хмельной парень очень увлечённо начал изучать содержимое платья третьей туземки, ему просто воткнули нож под лопатку. Прямо на ней. Парня сдёрнули и бросили под стол, её связали.
Злодеи от безответности звереют. «Знатные пруссы пьют кровь коней своих и от этого становятся словно пьяные». Кровь человеческая пьянит не меньше. Её и пить не надо. Достаточно проливать.
Несколько отрезвило только зрелище найденного клада. Не так — к хмелю мании величия и всевластия добавилась экзальтация и паранойя нувориша. То были хиханьки-хаханьки, а то игра пошла уже серьёзная. Было в кругу двое христиан. Им веры нет — их и не стало.
— Придём в Переяславль — они князю расскажут. Какой там, у руссов закон — дело тёмное. Но у чужого такое богатство отобрать — они повод найдут. Это ж не наши, которые честью живут. Это ж христиане, они ж стыда не знают.
Тут же сообразили:
— А зачем нам Переяславль? А пойдём-ка мы домой. С таким-то хабаром, да ещё кому-то служить…
Вот новоявленное братство «кладо-носителей» и обмывали.
Всё.
В дверь вошли, отряхиваясь от дождя, приведённые Хохряковичем мужики. Всерад нервно оглядывался и крестился. У Хрыся под кожаным плащом наблюдался толстый длинный войлочный кафтан. Похоже, с вшитыми железными пластинками под верхним слоем ткани. А за поясом топор и ножичек «нулевого размера». Хотя я и не велел им брать оружия.
Хорошо, что всякие блескучие цацки с глаз убраны. Однако и оставшееся на виду барахло у стен — вызывает пристальное внимание у туземцев.
Я бы даже сказал — жадный интерес. Аборигены всегда как сороки — тянут все блестящее. Антонио Пигафетта, описывая стоянку кораблей Магеллана у берегов Южной Америки, смущённо упоминает, что за маленькое металлическое зеркальце можно было получить в полное своё индивидуальное распоряжение молодую женщину на всё время пребывания эскадры на стоянке.
— Ты обещал, что дашь мне меч. Чтобы я мог умереть с честью.
Извини, прусс, отвлёкся. Представлять юную красавицу-индианку, играющую с зеркальцем, куда приятнее, чем смотреть на твою битую морду. Но ты прав: обещанное должно быть исполнено.
