— Здорово же мы их провели!.. — срывающимся мальчишеским голосом воскликнул кто-то из ребят.
И словно по этому сигналу на остановку позади нас выбежала толпа коричневорубашечников, что-то дико орущая по-немецки. Все мы так и обмерли от страха.
По сей день остается тайной, обязаны ли мы счастливой случайности, или бравый вагоновожатый правильно оценил обстановку, только в следующее мгновение наш трамвай вдруг тронулся с места и покатил в Буду со скоростью, явно превышавшей нормальную.
Мы были спасены.
В возрасте двадцати одного года меня, как и всех молодых людей, не имевших физических недостатков, призвали в армию. Повестка из районной комендатуры гласила, что отныне я зачислен рядовым в батальон аэродромного обслуживания, базировавшийся на Матьяшфельдском аэродроме под Будапештом.
Во всей моей последующей жизни, даже в годы, проведенные в тюрьме и лагере, я никогда не чувствовал себя таким униженным и бесправным, как тогда, когда на мне был мундир солдата хортистской армии. Собственно говоря, мы, новобранцы, переставали быть людьми. Беспощадная, невыносимая муштра и крайне унизительное обращение лишали нас человеческого достоинства и превращали в послушное орудие под названием «пушечное мясо».
Уже начало службы не предвещало ничего хорошего. Нас, новобранцев, усадили в кружок в самом конце летного поля, а перед нами появился новоиспеченный молоденький лейтенант, выпускник летного училища в Кошице. Рисуясь, он принялся вдалбливать нам в голову основы истории авиации и летного дела.
— Извольте слушать и запоминайте! — поучал нас лейтенантик. — Вам должно быть известно, что желание летать возникло у человека много тысяч лет назад. Еще в древнегреческих мифах говорилось о Дедале и Икаре, взлетавших к солнцу. Однако первый в мире летательный аппарат был сооружен итальянским художником Микеланджело…
Тут я, полный наивного стремления к истине, поднял руку. (Теперь, спустя много лет, я назвал бы это просто глупостью.) Лейтенант удивленно уставился на меня:
— Что тебе?
— Господин лейтенант, позвольте с почтением доложить, это был Леонардо да Винчи.
Мне показалось, что лейтенант сейчас проглотит меня.
— Болван! — взвизгнул он. — Если лейтенант венгерской королевской армии говорит — Микеланджело, значит, так оно и есть! Ты понял?..
Эта небольшая интермедия закончилась тем, что после окончания занятий по истории авиации я под командой бравого унтера в течение часа бегал, ложился, ползал по-пластунски и снова вставал и бегал по зеленому полю аэродрома. Я еще легко отделался, а вот один из новобранцев был наказан подвешиванием только за то, что он по команде офицера «Передать оружие!» сделал это не так, как предписывалось уставом.
