Прыщавый Семен играл с ним, как кошка с мышкой, и игра доставляла ему странное, почти мучительное удовольствие. Он испытывал ни с чем не сравнимое чувство — как бы весь раздваивался, делился, обрастал еще одной кожей, толстой и неуязвимой, за которой, как за крепостной стеной, начинался истинный Семен Мандель.
— Вы больше ко мне при свете не приходите.
— Слушаюсь, — вдруг вырвалось у Нестеровича, и он растерянно уставился на сына корчмаря.
— Приметы указаны? — нетерпеливо спросил прыщавый Семен, оглядываясь на дверь: не стоит ли там Морта и не подслушивает ли?
— Указаны.
— Говорите и побыстрее! Беседа наша и так затянулась.
— Сей момент, Семен Ешуевич. Сей момент… Дайте только вспомнить… Жаль — депешу с собой не захватил… Там все перечислено… Роста среднего… Телосложения слабого… тщедушного… носит бороду…
— Про ермолку с булавкой ничего не сказано?
— Про ермолку с булавкой — ничего…
— Да по вашим приметам подходи к каждому и — за шиворот! Не помните — особых нет?
— Нет. А почему ты, Семен Ешуевич, про ермолку с булавкой спросил? — насторожился Нестерович,
— Так.
— Не ври. Ты зря не спросишь. Давай, брат, по-честному, по-хорошему… Сам знаешь: и за укрывательство каторга грозит…
— Заходил тут один такой в корчму…
— Бородатый?
— И бородатый, и тщедушный… Только на убийцу не похож.
— Давно заходил?
— Перед моей болезнью… Недельки две тому назад… Я еще с ним повздорил… Сидит в углу, смотрит на всех и не пьет… Я к нему раз подошел, другой.
Спрашиваю: «Тебе налить?» А он: «У меня налито. Разве не видишь?» Смотрю на стол — ни кружки, ни стакана. «Что налито?» А он мне и отвечает: «Горя нашего!.. Полная чаша!.. Садись, выпьем вместе!»
— Ну? — подхлестнул Нестерович прыщавого Семена. — Что было дальше?
— Дальше? Дальше я его выгнал!
— Напрасно, напрасно, — огорчился урядник. — Надо было посидеть с человеком, отведать с ним того… как его… «горя вашего»…
— Из-за него я и слег.
— Из-за него? — выпучил бесцветные глаза Нестерович.
— Проклял он меня. «Трястись тебе, говорит, от лихоманки!» Две недели и трясло меня… до сих пор очухаться не могу… ноги как из пакли… шаг шагну и гнутся…
— А где он сейчас?
— Не знаю… Бродит, наверно, по округе… Куда ему деваться…
— Странно, очень странно, — пропел Нестерович, — Говоришь, на убийцу не похож… Но и я, ежели без сапог и мундира, тоже не похож…
— На убийцу?
— Шути, Семен Ешуевич, да не забывайся… Сам знаешь: я к вашему племени со всей душой… ни одного еще, кажется, не обидел… хотя его благородие исправник Нуйкин и даже батюшка в церкви говорят, что вы одна шайка… что дай вам волю, вы всю Русь к рукам приберете и германцу под хорошие проценты в аренду сдадите… но я своего мнения держусь. Люди, говорю, как люди… надобно только указ издать и окрестить всех… а крещеных, таких, как литовцы, в православие перевести… тогда и порядка больше будет, и покоя…
