Полина продолжила мешать тесто ложкой, и в голове у нее все время вертелась фраза: «Плоха та хозяйка, что блинов растворить не умеет». Когда смесь в миске стала отдаленно напоминать блинное тесто, Полина зажгла огонь и потянулась за сковородкой. Однако местный домовой не собирался так просто сдавать позиции. Черная сковорода, давно забывшая, что означает слово «сиять», ловко вывернулась из рук и точно разбудила бы весь дом чугунным перезвоном, не подставь Полина своё колено.
Было очень больно. Полина стиснула зубы. Зажала в кулаке ручку окаянной сковороды. Постояла чуть-чуть, прислонившись к столу, дождалась, пока утих пульс в коленке.
Бабушка всегда накалывала на вилку картофелину и размазывала ею масло по сковороде, но Полина решила обойтись без этой мудрой приспособы. Как только зашкворчало, она зачерпнула белого теста, шлепнула на сковороду и наклонила её от себя, чтобы блин растекся. Блин получился бугристый, но это было ещё полбеды. Когда Полина взялась его переворачивать, оказалось, что он присосался к сковороде. «Чертов первый блин комом», — бурчала Полина, соскребая тесто в ведро. «Еще пара ложек муки — а-а-а-пчхи- плоха та хозяйка, что блинов растворить не умеет — ну и будут есть свои щи, обойдутся». Пока мучные острова сопротивлялись потоплению, остатки первого блина на сковороде почернели и начали чадить. Полина посмотрела на часы. Скоро встанет дядя Гена, выйдет на кухню и скажет: «Тсего у нас на завтрак?». А Костя потом сообщит Вовану, что питерская сестра — еще та хозяйка. Хотя при чем тут Вован?
Полина вытерла взмокший лоб хваталкой. Второй блин охотнее растекся по сковороде, но переворачиваться тоже не хотел. Полина в ярости швырнула хваталку на пол и поняла, что если сейчас ничего не получится, она похоронит тесто во дворе и будет варить овсянку-сэр. Кое-как поддев блин ножом, она перевернула его наполовину, и увидела, что половина эта уже пропеченная, с золотистыми разводами, как у всякого уважающего себя блина. Полина взяла его за другой край и, конечно же, обожглась. Этого ещё не хватало! Она схватилась за мочку уха, призывая на город У. что-нибудь большое из космоса. Блин, который уже официально считался годным, переместился на тарелку не без усилий. Но зато следующий отделяла от идеала только его форма — жестоко покусанной луны.
— Доброе утро, хорошая моя! Тсего это ты, блины петcешь? — дядя Гена, потягиваясь, вышел на кухню.
— Да, — гордо ответила Полина и вылила на сковороду следующую порцию теста. Тысячи фанатов рукоплескали её кулинарному таланту.
