– Ах, Людмилочка Александровна, – она назвала меня именем и отчеством Милы, которым я представилась в начале разговора, – вы даже не догадываетесь, как уже продвинули расследование только тем, что употребили это слово!
– Какое слово?
– «Виновный». Старый пень и слушать ничего не хотел. Для него был виноват только один человек – моя Юля.
– Но вы ведь с ним не согласны? – прикусила губу я, поняв, что умудрилась сделать то, чего заранее решила избегать – дала ложную надежду.
– Конечно, нет. Поверьте, дело даже не в том, что я мать. Просто у меня есть глаза, а имея глаза, нельзя не увидеть все эти побои!
– Ирина Константиновна, я правильно понимаю, что следы насилия имелись не только на лице?
– На лице так, цветочки. Вы бы видели ее тело!
Я опустилась на стул.
– Худющая, – продолжала мать погибшей девушки, – как из концлагеря. Кроме синяков, я нашла даже пару ссадин, правда, подзатянувшихся. Сфотографировала, выслала следователю письмом вместе с заявлением. Он сказал, мол, Юля получила травмы задолго до смерти. Никто же и не спорит! Ее до этого в университете не видели десять дней, а нам даже не сообщили. Мы с мужем тогда были на даче, пытались ей дозвониться – не вышло. Думали, что-то не так со связью, а потом…
Женщина замолчала. Несколько минут из трубки не доносилось ни звука. Я уже подумала, что разговор прервался, но тут она сказала:
– Я понимаю, зацепиться вам в нашем деле особенно не за что, но, если вы все-таки за него возьметесь, готова помочь всем, чем только смогу.
После этих слов я вдруг почувствовала, что обман, к которому пришлось прибегнуть в начале разговора, не имеет никакого значения. Эта женщина действительно верит, что я способна выяснить правду о смерти ее дочери. Я обязана оправдать ее доверие.
– Договорились, Ирина Константиновна. Для начала расскажите мне о Юле. Чем она увлекалась, с кем дружила?
– Как каждая девушка, наверно, любила хорошо одеваться, украшать себя. С одной только разницей: у нее это очень здорово получалось. Врожденное чувство вкуса, по-другому не скажешь. Она могла сочетать самые неподходящие друг к другу цвета, вроде синего, красного и зеленого, а получался не светофор какой-нибудь, а суперстильный наряд. Такое впечатление, как будто у нее в голове был калейдоскоп, она поворачивала его и каждый раз находила новую комбинацию.
– Значит, Юля с детства мечтала стать дизайнером?
– Да, а еще жить там, где круглый год солнце и природа не тускнеет с приходом зимы. В Сочи влюбилась с первого взгляда. Говорила, это город-оптимист, такой же, как она. Думаете, такая девочка могла покончить с собой?
