Третьим и последним «городом» был «Париж» (1898). В этим произведении Золя хотел показать могущество современного знания, противопоставить католическому невежеству современное научное мышление и, наконец, показать, что в современном Париже, накапливаясь под коркой спокойной внешности, бурлят революционные силы будущего. Так ставить вопрос побуждало писателя циническое бесстыдство Третьей республики, которое повсюду заявляло о себе.
Несмотря на то что многое в этом романе весьма привлекательно, в целом он не мог выполнить той задачи, которую ставил перед ним смелый замысел художника.
Жорес очень правильно писал, имея в виду слова ученого Бертеруа, являющегося действующим лицом романа: «Средства науки могут изменить мир в нужную сторону без участия человека-рабочего», что «недостатком, слабостью книга является то, что Золя имеет неопределенное представление о социализме». Если бы он ясно понимал, что «только одно непрестанное и всестороннее воспитание пролетариата способно пробудить в нем сознание его великой исторической роли в подготовке общества будущего», он не мог бы оставить взгляд Бертеруа без критики, разъясняющей его несостоятельность.
Неправильно думать, что «наука одна, без боевого действия масс способна произвести революцию общественного строя… Наука создает возможность новых социальных форм. Но она создает только возможность… Она не может противостоять силе капитализма до тех пор, пока мы не свергнем капитализм».
Ничего нельзя возразить против этих замечаний Жореса, и можно только пожалеть, что художник не извлек из них очень важных для его творчества выводов.
Хотя Золя очень далеко шел в критике капитализма, революционное действие оставалось для него чем-то совершенно неприемлемым и противоестественным.
В предварительных заметках, посвященных «Городам», Золя писал о своем непримиримом отношении к «трем язвам» современного общества: «церкви, казарме, крупной собственности».
Он считал необходимым «уничтожить их, без этого нет республики», «Спасение только в народе… Грядущая революция, которую не надо делать кровавой».
Именно в силу такого отношения к революционному действию, о котором мы говорили, намерения Золя далеко по полностью осуществлялись в написанных им романах, и это накладывало отпечаток на характер тех обобщений, которые даны в «Городах»: эти произведения не поднимаются до уровня революционных, социалистических романов, хотя Золя идет именно в этом направлении.
