— Ты куда? — не понял Марк.
— Я должна увидеть брата Ортоса. Я долго ждала его.
— Но мы только что бежали оттуда.
— Напрасно.
Марк вспылил: это уже слишком! Да кто она такая? Как она смеет так обращаться с ним? Конечно, он не герой, но он пытался ее защитить так, как умел. Пытался! Неужели он не заслуживает хотя бы внимания?
Она не обернулась и не сказала «идем», будто он был самым лишним человеком в ее жизни. Марка это задело: ему захотелось крикнуть ей вслед что-то едкое, но на это у него не было смелости. Почти не зная хранительницу, Марк проникся к ней холодной неприязнью и сильно пожалел, что епископ берет ее с собой.
Остановившись у края леса, они проследили, как после непродолжительного диалога епископа со старейшиной, последний погрозил ему пальцем и ушел. Вслед за ним очень быстро рассеялась толпа, а с ней исчезли эриты.
Не говоря ни слова, хранительница бросилась навстречу епископу, а Марк, сжав зубы, побрел следом. Неудачная попытка защитить девушку размазала его мечты о подвиге о стену безразличия. Его мучило самоунижение и обида на эту Никту, оскорбившую его чувство собственного достоинства. Сильно захотелось дать себе обещание никогда больше ни за кого не заступаться.
Когда он подошел к друзьям, хранительница уже успела обняться с епископом и познакомиться с Харисом и Флоей. Епископ выглядел счастливым, на его губах появилась торжественная улыбка.
— Твой день настал, Никта, дочь Сельвана. Ты достигла восемнадцатилетия, и Седьмой миротворец пришел в Каллирою. Отныне ты можешь покинуть свой дом и отправиться с нами. Ты готова?
— Да, — мгновенно ответила хранительница, но в ее взгляде, брошенном на местный храм, нетрудно было заметить глубокую грусть. — Только позвольте мне сходить к моему тайнику в лес. Я там прячу те немногие вещи, которые хочу взять с собой.
— Почему ты не хранишь их дома?
— Меня часто не бывает в доме. Его могли сжечь или обчистить.
— Веселое селение! — заметил Харис.
— Хорошо, дочь моя, — сказал епископ со вздохом. — Но уже темнеет, а Спящая сельва небезопасна. Маркос, могу я тебя просить провести дочь Сельвана?
Хранительница бросила взгляд на Марка, затем на епископа… и промолчала.
— Да, конечно, — пришлось согласиться Марку.
— Спасибо, брат Ортос. Располагайтесь в моем доме. Я только туда и обратно.
Хранительница благосклонно кивнула епископу и направилась в лес, опять не сказав Марку ни слова.
Минут двадцать они шли молча, огибая колючие лиственные кусты и высокие папоротники, самых разнообразных, порой причудливых форм. Двигаясь следом за девушкой, Марк снова и снова терзал себя мыслями: «Я был чужим в своем мире — остался таковым и здесь. Господи, почему я так жалок? Почему я не могу справиться с самим собой?»
