Один из выдающихся деятелей отечественного флота и кораблестроения того времени Ф. А. Головин в письме Ф. М. Апраксину высказал свое мнение:»…о корабле, сделанном от. произволения монарха нашего извествую: есть изрядного художества… зело размером добрым состроенный, что с немалым удивлением от английских и голландских есть мастеров, которые уже многих лет сие искусство употребляют, и при нас спущен на воду, и щоглы подняты и пушек несколько поставлено" [10].
Голландский дипломат Ван дер Гульст, присутствовавший на спуске „Предистинации", доносил в Гаагу своему правительству: „Будучи в Воронеже,… мы видели спуск очень коасивого корабля, построенного самим царем с помощью русских рабочих. Ни один иностранный мастер не приложил руки к этому делу" [10]. Амстердамский учитель Петра – корабельный мастер Герит Клас, получив в подарок гравюру с изображением "Предистинации", весьма лестно отозвался о корабле, построенном его бывшим учеником. Современники высоко оценивали художественные достоинства „Предистинации", изысканный и вместе с тем сдержанный стиль декора. Вот что об этом писал голландский путешественник Корнелис де Бруин, побывавший весной 1703 г. в Воронеже: „Один из военных кораблей, выстроенных под надзором и по указанию царя, блистал перед остальными всевозможными украшениями, в нем капитанская каюта обита ореховым деревом" [10].
Как уже отмечалось, корабль „Предистинация" отличался долговечностью: он пробыл в строю Азовского флота вплоть до 1712 г., когда был выгодно для России продан Турции.
Ранней весной 1701 г. Петр осматривал в Воронеже вместе со Скляе-вым и Меншиковым корабли, построенные „кумпанствами". Качество их постройки оказалось настолько низким, что из 25 лишь 9 они признали возможным использовать в качестве военных кораблей. Часть других Петр приказал переоборудовать в транспортные суда, заделав по бортам их корпусов пушечные порты. Из-за низкого качества постройки и использования плохих лесоматериалов многие корабли рассохлись и прогнили еще в период постройки, оказавшись вовсе непригодными для плавания. Их пришлось сразу же разломать.
За две недели до отъезда в Москву Петр заложил в Воронеже новый, на этот раз 80-пушечный корабль „Старый орел", строителем которого назначил своего любимца и доверенного соратника Федосея Скляева. Приехав в том же году осенью вторично в Воронеж, Петр заложил там еще один, 70-пушечный корабль „Старый дуб", также поручив его строительство Скляеву. Оба эти корабля Федосей Скляев строил по чертежам, лично разработанным Петром, и строго придерживался данных ему указаний. Двумя годами позднее Петр заложил в Воронеже 50-пушечный корабль „Ластка", строителем которого также стал Скляев. Первый из этих „государевых" кораблей был спущен на воду в 1705 г., а два другие – в 1709 г. „Ластка" (одновременно с „Предистинацией") была выгодно продана Турции в 1712 г., а „Старый орел" и „Старый дуб" просуществовали до 1727 г., когда их в Таврове разобрали после 18 – 22-летнего пребывания в строю Азовского флота.
