– Он узнал одну интересную вещь про гоблинов во время вашей поездки в Услинну. Пострадали только дома, но прямого нападения на жителей не было. Все жертвы погибли под развалинами. Локи думает, что гоблины глупы и послушны, но не агрессивны. Однако завтра он все равно будет помогать мне в занятиях с искателями.
– Очень интересно, – пробормотала я.
– Может, этот Локи и не такой уж мерзавец, – признал Финн неохотно, – но вы все равно уделяете ему слишком много внимания. Вы должны подумать о своей репутации, Венди.
– Ты прав. – Во рту неожиданно пересохло. – Я подумаю.
Финн продолжал стоять, опершись о стол, словно ждал от меня еще каких-то слов. Но мне было нечего сказать. Я смотрела в книгу, слишком нервничая, чтобы взглянуть на Финна.
– Я зашел просто спросить, как прошла поездка.
– Хорошо прошла, – быстро ответила я, чуть ли не оборвав его.
Через минуту Финн ушел и я наконец смогла выдохнуть. Снова зарылась в книги, но, просматривая их одну за другой, я не находила ничего полезного. Если надо, я переверну всю библиотеку, но, может, до этого все-таки не дойдет?
Было уже довольно поздно, когда в открытую дверь постучала Вилла.
– Венди, я знаю, что ты очень занята, но тебе обязательно нужно на это посмотреть! – воскликнула она. – Весь дворец уже гудит!
– О чем ты?
– О новом рисунке Элоры! Там мы все мертвые.
Элора обладает даром предвидения, и будущее у нее изливается на холсты. Сама она считает свой дар проклятием. Она могла нарисовать какую-то сцену из будущего, один кадр наступающего события. И все.
В последнее время Элора была слишком слаба и почти не рисовала. Живопись предвидения требует слишком много энергии, но если видение важное, то оно просится быть выплеснутым, и Элора не может держать его в себе. У нее начинаются жуткие мигрени, избавиться от которых можно, только написав картину, выпустив в нее видение.
Обычно Элора старалась как можно реже показывать свои произведения, делая исключение только тогда, когда они могли быть кому-то полезны. Последнее предсказание было явно из таких.
Полотно стояло на мольберте посреди зала. Элора пожелала, чтобы его увидели лишь избранные, но Вилла была права – слух о новом видении распространился по дворцу со скоростью лесного пожара.
Гаррет стоял в дверях, отгоняя любопытных и слуг, желающих взглянуть на предсказание хотя бы одним глазком. Когда мы с Виллой вошли в военный зал, перед картиной стояли марксина Лоран, Томас, Туве и Аврора. Еще несколько придворных сидели за столом, не в силах вымолвить ни слова. Я отстранила Лоран, чтобы посмотреть, и Туве тоже отступил от мольберта. Картина была еще ужаснее, чем Вилла ее описала.
