Потом Локи рухнул на кровать рядом со мной, и мы оба хватали ртом воздух, точно выброшенные на берег рыбы. Белье сбилось в один большой ком, и мне смутно помнилось, будто я слышала какой-то треск. Наверное, сломали кровать. Красные занавеси вокруг кровати, раньше аккуратно подвязанные, растрепались и почти закрыли нас. Комнату освещали несколько свечей, и сквозь занавеси проникал мягкий красноватый свет. Мы лежали будто в пещере, в теплом уютном коконе, и я еще никогда не чувствовала себя такой защищенной.
Локи обнял меня, одна рука скользнула мне под голову, вторая на живот. Я крепко обняла его, прижалась всем телом. Шрам на его груди оказался прямо у меня перед глазами. Грубый, с зазубринами. Косой чертой, начинаясь прямо над сердцем и заканчиваясь у другого соска, он пересекал всю грудь.
– Локи, ты на меня злишься? – тихо спросила я.
– С какой стати мне злиться? – рассмеялся он.
– Вот с какой, – я тронула шрам, – с такой, что тебя чуть не убили из-за меня.
– Нет, я не злюсь. – Локи поцеловал меня в висок. – Разве можно на тебя злиться! Не надо себя винить за зверства короля.
– Как ты получил этот шрам?
– Он сперва хотел казнить меня, – сказал Локи почти устало. – Обнажил меч, а потом решил, что пытка прикольнее.
– А если бы… действительно казнил? – Сама мысль об этом вызывала слезы.
– Ведь не казнил же. – Локи отвел волосы с моего лица, принялся ласково разбирать спутавшиеся пряди. – Король просто не мог меня казнить. Я бы ему не позволил. Сердце мое не позволило бы. Оно ведь знало – ему есть за что бороться.
– Локи, не говори так. Эта ночь… изумительная, необыкновенная, но это только одна ночь.
– Венди! – Локи застонал и повалился на спину. – Ну зачем сейчас говорить такие вещи?
– Затем. – Я села, подтянув колени к груди. Ноги я накрыла, но спина, повернутая к нему, осталась обнаженной. – Я не хочу, чтоб ты… не хочу ранить тебя еще сильнее, чем прежде.
– Похоже, это я тебя ранил. – Локи тронул меня за руку. – У тебя синяк.
– Да? (На руке действительно было сине-красное пятно.) Не помню, чтобы ты… (На бедрах у меня могли быть синяки, но руки…) А! Это не ты. Это Туве.
– Туве… – вздохнул Локи. Минуту он молчал, потом все-таки спросил: – Завтра ты возвращаешься к нему, да?
– Он мой муж.
– Он же ударил тебя. – Но в голосе не было осуждения. Даже Локи понимал, что Туве никогда не поступил бы так в здравом уме.
– Больше не ударит. Я же не просто так вышла за него. И ничего не изменилось.
