. Несмотря на это, он считал, что портрет, который украшает фронтиспис этой книги, самый похожий и самый лучший его портрет. Даже в добрые мгновения Бирс не казался мне женоподобным.
Множество авторов (из тех, кто никогда не видел героя этой книги) называли лицо Бирса «красным». Наверное, это был такой эвфемизм, чтобы сообщить, что он был пьяницей. Но его лицо никогда не казалось мне красным, даже если он волновался, и я часто видел его нетрезвым. Я никогда не видел его бледным, и я никогда не видел его красным. У него всегда была розовая кожа, как у совершенно здорового молодого человека.
Действительно, внешность Бирса словно воплощала здоровье и жизненную силу. Его рост, его сила, его гибкость, его золотистые волосы, его глубоко посаженные глаза, его крепкий подбородок, воздействие его голоса, строение его головы, его немного чувственный рот, его ровные зубы, уложенные идеальными арками – всё соединялось, чтобы создать у наблюдателя впечатление полнокровной личности, воплощения жизненной силы. Я не преувеличу, если скажу, что эта сила наполняла все его литературные труды – от банальных шуток до глубоких философских сочинений.
И сумма всех его внешних данных вместе с впечатляющей жизненностью составляла невероятную красоту.
II
Я никогда не слышал, чтобы Амброз Бирс пел, и я сомневаюсь, что он умел петь. Но он говорил, что предпочёл бы уметь играть на скрипке, как Крейслер[39], чем написать поэму, равную «Илиаде». Его голос был музыкален и хорошо звучал, даже когда он злился. Когда он злился, он говорил осторожно, медленно, производя впечатление искусственности. Должен сказать, что его голос не был необычным, но всё же имел некоторые отличительные, если не выдающиеся черты.
Я считаю, что он не был хорошим чтецом. Хотя он не совершал ошибки, обычной для тех, кто читает вслух – не объяснял прочитанное интонацией. Я никогда не видел, как он выступает на публике. Те, кто видели, а это были проницательные люди, говорили, что он производил великолепное впечатление как оратор на банкетах и чтец собственных стихов. Его голос захватывал. Наверное, из-за того, что он использовал на практике свою теорию о том, что голос воздействует сильнее, если звуки катятся медленно, звуковые волны догоняют и подталкивают предшествующие волны.
I
Хотя высокое мастерство Бирса свидетельствует, что он подвергал тщательной критике всё, что писал, я никогда не видел, чтобы он разбирал свои сочинения. По-видимому, он уделял очень мало времени самоанализу. Вероятно, он был слишком занят сажанием на кол и вивисекцией других, чтобы тратить время на внимательное исследование того, кто, по его мнению, и так достиг совершенства. Я часто думаю, оставался ли он хотя бы на час наедине с самим собой, и не могу убедить себя в этом. Поэтому он клеймил других.
