– Не волнуйся, Китти. Там, откуда я его привёз, есть ещё много платьев. Оно не было надето на тебя, так что ничего страшного. А сейчас вам пора спать, а мужчины должны остаться, чтобы дежурить. Вряд ли какой-нибудь краснокожий вернётся, но мы должны смотреть в оба и быть готовыми к этому. Когда наступит утро, мы всё осмотрим.
– Я думал, ты торопишься в Сент-Луис к людям Фримонту[4], – спокойно, но с лёгким саркастическим блеском в глазах сказал Дэйв Татт.
– Но не теперь, когда моим любимым угрожает опасность, – сказал Билл. – Если тебе так нужно виски, что ты не можешь ждать, то ты можешь ехать, когда угодно. Я говорил тебе, что моя мать не держит в доме ни выпивки, ни карт. Тот, кто хочет выпить или играть, должен или терпеть, или ехать туда, где он сможет найти свои любимые занятия.
– Я не хотел ни пить, ни играть, – сказал Дэйв и покраснел под пристальным взглядом обеих девушек, которые смотрели на него, когда говорил их брат. – И думаю, что если здесь есть опасность, то я вряд ли оставлю беззащитных людей – как и всякий, кто носит оружие на поясе.
– Что ж, ладно. Я не хотел задеть твои чувства, Дэйв. Но здесь я более раздражителен, чем в холмах или в прерии.
Луна села до наступления утра, но разгромленные шайенны ещё пару часов после восхода бежали очертя голову. Наконец они достигли густого тополиного леса на южном берегу Республиканской реки.
Здесь по зову своего вождя они спешились и окружили его. Рядом с вождём стоял Джейк Маккэндлес – белый мерзавец, который спланировал этот набег. У него было мрачное, немного недоверчивое выражение на лице.
Пересчитав воинов и сурово оглядев Маккэндлеса, старый вождь сказал:
– Среди скво в жилищах шайеннов будет великий плач. Много воинов пало. Их скальпы на поясах наших врагов, а у тех, кто вернулся, нет ни одного скальпа. Что скажет на это Сокол С Холмов?
– Случилось то, что хотел Великий Дух, – сказал в ответ Маккэндлес. – Две ночи назад я приехал к дому на равнинах и увидел, что там только женщины. Там было много лошадей, мяса, разных вещей. Я сказал Большому Клёну, вождю шайеннов, что он может получить всё это и не потерять ни одного человека. Но когда я уехал, туда прибыли солдаты. Мы не знаем, сколько их – я видел троих. Если бы мы сражались, как сражались белые, и напали бы на них, то сейчас их скальпы висели бы на наших поясах. Большой Клён не прислушался к моим словам. Он сражался по-своему и потерял половину воинов. Это не моя вина. Я всё сказал.
