Очистив свой клинок, Джиро успокоил первую буйволицу, придавившую своей тяжестью бедного Мелона. Из ее большого глаза по-прежнему торчал дротик лемута, приносивший невероятные страдания. Вокруг глаза растеклось кровавое пятно, облепленное огромными зеленоватыми мухами.
Острие кинжала полоснуло по горлу круговым движением, и животное затихло. Буйволица замерла на траве черной глыбой, широко раскинув тяжелые рога.
Потом Джиро поднялся, взял небольшой походный котелок и вразвалку подошел к другой кау, в которую во время боя случайно попал заряд метателя.
Рядом лежало тело Дэггу. Прикрыв разбитое лицо товарища курткой, он встал на колени рядом с крупной, вытянутой головой буйволицы и сказал:
— Прощай, красотка. Надеюсь, тебе было весело с нами…
Словно услышав его слова, кау мучительно взревела.
— Не плачь, бедная, — утешил он, похлопывая ее по макушке. — Тебе теперь предстоит только отдыхать, а нам нужно долго работать. Сейчас ты нам поможешь!
Пальцем он нащупал вздувшуюся вену на ее шее и сделал небольшой аккуратный разрез. После чего быстрым ловким движением вставил туда кусок короткой металлической трубы, из другого конца которой в походный котелок сразу полилась густая темная кровь.
Иногда отряд лишался продовольствия. В этих отчаянных ситуациях, когда невозможно было достать пропитание, сёрчеры прибегали к древнему средству и ненадолго вскрывали яремные вены буйволиц, после чего прижигали раны раскаленным железом. Для животных это проходило безболезненно, и они могли спокойно тащить грузы, а искатели утоляли голод, смешивая густую кровь с молоком для приготовления особого темно-красного сыра.
На этот раз Джиро поступил иначе. Поверх теплой дымящейся крови он налил килу, очень крепкий спиртной напиток, который изготавливали из мякоти гигантских кактусов в самых южных районах на побережье Внутреннего моря.
— Да поставит тебя на ноги этот нектар, возлюбленный сын мой! — он протянул котелок Кийту и осенил его крестным знамением. — Пусть вернутся к тебе силы, радость и праведные мысли! Аминь!
Пока текла кровь в посуду, Кийт срезал кусок лианы. Упругий стебель, прихотливо извивавшийся вдоль ствола платана, был полым внутри. Стряхнув сок, он вставил его как трубку в котелок и жадно стал пить.
По жилам сразу полилось обжигающее тепло. Легкий туман, просочившийся в сознание, оттеснил пульсирующую боль куда-то в сторону.
Нацедив крови и для себя, Джиро перерезал горло буйволице. Она вздрогнула всем телом и затихла.
