Александр располагался в удобном плетеном кресле и пил крепкий черный чай. Рядом, бессильно опустив руки, сидела заплаканная Элизабет. На дворе уже стоял сентябрь. Пора было выезжать.
- Ты меня не возьмешь с собой?
- Нет.
- Ну почему? Саша!!!
- Лиз, я не могу взять тебя в полное опасностей путешествие. Меня ждет дикая Южная Америка, острова Тихого океана, на которых все еще живут страшные людоеды и кишащая змеями Индия.
- Мне не страшно!
- Дело не в страхе. Ты будешь связывать меня по рукам и ногам. Ты ведь нежная, красивая женщина, которая не готова стойко терпеть все тяготы и лишения походной жизни. Да и не хочу я, чтобы ты так бездарно погибла. Это плохая судьба для тебя.
- Я тебе больше не нравлюсь? - она обиженно поджала губки и всхлипнула.
- Не говори глупостей. Если бы вы, Элизабет, мне не нравились, то мой организм не реагировал бы на вас так бурно. Или вы уже все забыли?
- Саша, не начинай!
- А что не начинай?
- Хорошо, начинай. Давай! Накажи меня! Накричи на меня! Это же я виновата во всем, - Саша лишь слегка удивленно поднял бровь. А она вскочила с места и подскочила к нему. - У тебя есть кто-то еще? Ты ее берешь с собой?
- Да, Маша Ладошкина и Даша Кулачкова. Я всегда их вожу с собой. По крайней мере, они мне истерик не закатывают.
- Пошляк!
- Лиз, пойми. Все когда-нибудь заканчивается. Мне нужно идти дальше. И хватит об этом. Ты же отлично знаешь, что я не могу на тебе жениться. В моей семье все браки утверждает отец. Он не разрешит мне на тебе жениться, будь ты хоть трижды умницей и красавицей. Таков закон моей страны. И я его не могу поменять, так как не только не являюсь императором, но и даже наследником.
- Так оставайся здесь!
- И ты сможешь жить с таким мужчиной? С тем, кто бросил все, наплевал на свой долг и спрятался под женскую юбку? Лиза ты должна принять как факт, - наш роман подошел к концу, особенно после этого твоего предложения. - После чего Александр встал и вышел из залы, чуть ли не чеканя шаг, каждый из которых отзывался гулким эхом.
Завершив все свои дела и отплывая на юг, Александр наконец-то смог внимательно изучить отчет Джона по закупленному оружию. Да и вообще по рынку. В целом ситуация была очень забавной. Статья в New York Tribune в декабре прошлого года потрясла не только северные, но и южные штаты. Она породила бурную критику действий армий и правительств обоих сторон, которая вкупе с нежеланием широких масс воевать «доисторическими» методами, очень сильно подхлестнула заключением мирного договора. Продолжать войну дальше в таких условиях было не реально, и этот факт понимали как в Нью-Йорке, так и в Ричмонде. Как и следовало ожидать, на фоне происходящей истерии и бурного общественного диалога началось лихорадочное перевооружение армии и флота. Их, безусловно, стремительно сокращали, но оставшиеся части старались вооружить чем-то более подходящим для новых представлений о войне. По большому счету, на просторах САСШ и КША произошел эффект, аналогичный появлению Дредноута. То есть буквально в одночасье устарело все дульнозарядное оружие. Даже славящиеся своей надежностью пушки Дальгрена и те, подвергались решительной критике. Как не сложно догадаться, спрос на новенькие винтовки и карабины, заряжаемые с казны, сразу подскочил. И, как следствие, цены взлетели до небес, так как оружия на всех желающих не хватало. Например, за один карабин Шарпса модели 1859 года давали в среднем сорок долларов серебром. Это были огромные деньги! Для сравнения - рядовой регулярной армии САСШ получал в месяц всего шесть долларов. Такой же бум творился и в артиллерии, хоть и с меньшим размахом. Впрочем, стоит заметить один интересный нюанс - британские и французские наблюдатели очень спокойно отнеслись к этому буму, списывания его в большей мере на совершенно отвратительное качество американского солдата.
