— Почтение!.. Почтение, ваше величество!
2 Биологиня
Впрочем, Игнату и его верным гвардейцам было совершенно «без разницы», над кем позабавиться. Над одноклассниками, своими ровесниками или над теми же взрослыми, если только это было возможно.
Но лишь только в класс зайдет Дикий — звенит звоном тот час же мертвая тишь… Он только изредка мог прикрикнуть, да и то исключительно для профилактики; невысокий он был, коренастый, морщинистый, весь всегда словно наэлектризованный; казалось, иголкой ткни, и взорвется. Было в его суховатом, нервном лице что-то такое, что мгновенно и напрочь отбивало всякую охоту позабавиться.
Или вот еще… «Живёла».
Могучая она была учительница, красная, надутая… Лешка Антольчик как-то разик «рыпнулся» — так и вылетел пулей из парты вместе с портфелем растерзанным; он в одну сторону, а книжки-тетрадки в противоположную.
Совсем другое дело Танечка, англичанка миниатюрная, трудовик Лыска, колобок-коротышка потешный, и особенно новенькая учительница, Биологиня. В класс зайдут, а веселья кипень и не стихает! В эти самые первейшие минутки урока мафиозная цепочка особенно старалась:
— Надо задать тон уроку! — говорил задорно Игнат.
Необходимо и для дальнейшего повествования очень важно отметить, что тут к гвардейцам по-компанейски присоединялись и пацанчики. Они ведь также! — также и ничуть не меньше любили позабавиться, если это только было возможно. И теперь снова они все были друзья-одноклассники, и теперь снова это был дружный единый «Б»-класс.
Уже во время подъема, приветствуя живо приход учителя, кто гикнуть успевал басисто, кто пяткой польку об пол сбарабанить, а кто крышкой парты грохнуть незаметно — важно было на общем фоне особо не выделиться, но при этом так богато дополнить ералашно гремящую полифонию звуков, чтобы вышла в итоге настоящая вакханалия… И вовсю балдели вместе, глядя, как суетится, мечется, разрывается криком учитель, пробуя навести хоть какой-то порядок.
А вот новенькая даже крикнуть толком не умела. Только однажды вдруг пискнула в голос с нежданной отвагой:
— Тиха-а!!
От неожиданности в классе и действительно наступила мертвая тишь. Но уже через мгновение громом взорвалось многоголосое: «О-о-о!» — и тут же, словно по команде, аплодисменты.
Когда она впервые вошла в класс, Лешка Антольчик как-то дурашливо хихикнул, с недоумением повернув голову в сторону Игната:
— И что эт-та… что эт-та за совушка к нам пожаловала?
Что правда то правда, многое в ее большом круглом бледноватом лице с короткой, поднятой на вихры, пепельно-серой укладкой волос вызывало именно такую ассоциацию. В особенности глаза, огромные, малоподвижные и нос, сам по себе немалый, острый, с заметной родинкой. В общем-то, вряд ли кто-либо назвал бы ее красавицей.
