И все те бесконечные вопросы, которые задавал Игнат взрослым в свои первые годы, касались непосредственно как раз того, что он наблюдал вокруг. А интересовало его все, он спрашивал обо всем, только вот на очень немногие вопросы взрослые ему могли ответить.
— Что это? — спрашивал он снова мать, показывая ладошкой на незнакомое дерево.
— Дерево.
— Так и то дерево, так ведь?
— Так то березка… а это каштан.
— А почему то «березка», а это «каштан»?
— Потому, что названия такие.
— А почему названия такие?
— Потому… потому-у… потому что назвали так.
— А почему, почему назвали так?
— Почему-почему… да потому! — в конце концов, перебивала мать решительно. — Отстань, почемучка, не задавай глупых вопросов.
Последнюю фразу мать всегда выговаривала совершенно не так, как прочие. Последнюю фразу она выговаривала всегда, словно заучено, скороговоркой привычной, словно она уже не раз прежде говорила или слышала ее. Тогда Игнат еще не знал, как отличить вопросы «глупые» от разумных и правильных, поэтому все его любопытство безмерное неизменно заканчивалось именно этой фразой, сказанной матерью так, или иначе в зависимости от настроения.
Читать он научился задолго до школы. Вскоре даже опережал мать, когда она, держа в руках тоненькую книжечку, водила терпеливо согнутым пальцем по раздельным слогам.
— Молодец… молодчина! — снова раз за разом выговаривала мать улыбчиво, но теперь Игнат уже и сам про себя удивлялся: «И чему так радоваться, я же запросто!»
Очень даже запросто теперь он мог и выучить коротенькое стихотво-реньице наизусть, а потом прочитать перед новогодней елкой.
Новогодние праздники!
В детстве они всегда были самыми памятными, самыми ожидаемыми, совершенно непохожими на праздники другие, пролетавшие по обыкновению совсем незаметно, как наскоро за один-единственный день… Дед Мороз, Снегурочка, конфетти, душистая нарядная елка… и подарки, подарки! Сначала у отца на работе в просторном фойе поликлиники, потом в школе, потом не раз еще в гостях у друзей и знакомых, и, наконец, елка всегда самая памятная — дома… Словно радушно, приветливо распахивались настежь, расписные морозцем ядреным, широкие двери в чудесную зимнюю сказку, которая повторялась день за днем снова и снова… И пусть бы всегда.
Снегурочка объявляла, а дед Мороз легонько подхватывал Игната на высокий, разукрашенный гирляндами стул у самой елки. Волнуясь, но всегда четко, уверенно декламировал он наизусть несколько новогодних куплетов и под аплодисменты с подарками в руках торжественно шествовал к друзьям под восторженный шепот:
