И наверняка кто-то очень пожалел об этом.
Игнат на свой возраст был высокий мальчишка. Мать даже частенько посмеивалась, мол, пойдешь в школу, детишки дразнить будут: «Дядя Степа, достань-ка воробышка!» Но, если рассматривать силу абстрактно, в ее, так сказать, чистом виде… Однажды на уроке физкультуры учительница отбирала сильнейших: просто разбивала мальчишек на пары, и — кто кого перетянет — так вот, Игнат в том соревновании не попал даже в пятерку. Зато в борьбе его выручали природная ловкость, сообразительность, умение видеть и сполна использовать малейшие недостатки противника. Он мог проиграть в первом поединке, но потом уже четко знал, как вести себя в следующий раз: то ли атаковать стремительно, не дать опомниться, захватить выгодно, то ли наоборот насторожиться, строго держать оборону и в то же время следить зорко, чувствовать каждое движение соперника, провоцируя его на решающую ошибку. А еще, что важнее всего, у него был свой «коронный» секретный прием, который он никому не мог открыть — не мог открыть даже, если бы и хотел очень. Даже дружку своему лучшему Витьке.
Одержав сразу несколько побед, Игнат вскоре и сам начал вызывать одноклассников на поединок. Наиболее опасными среди них были Зэро, Лось и Антольчик, сильнейшие в том самом соревновании, что когда-то организовала учительница. Ростом-фактурой они заметно выделялись среди ровесников, особенно Зэро. Прозвище свое он получил вот почему. Когда дружки спрашивали у него сигаретку, или копеек «в позычку», он обычно только в хитроватой усмешке косо щерил крупные неровные зубы:
— Зэро! — отвечал коротко, разводя руки.
В решающем поединке с ним Игнат еще успел захватить выгодно, да что толку в этом, если он даже не смог до конца сомкнуть руки на такой пояснице? Зэро навалился грубо всей массой, словно грузно, внавалку, без всяких хитростей просто падал на него… Ноги обоих борцов уже оторвались от земли, в пространстве на мгновение зависли туго сплетенные тела… И вновь в какой-то неуловимый миг неким волевым сверхъестественным усилием Игнат успел перевернуть обратно всю нависшую на нем почти двойную тяжесть и упасть уже сверху — а это была победа! Теперь оставалось только молниеносно взять в обхват шею, уйдя телом в бок, зажать невпроворот удушающим.
— И как ты умеешь так классно выкрутиться? — удивлялся потом и не раз Витька, наблюдая нечто подобное.
— Сам не знаю!
— Свистишь.
— Не-а, правда, сколько раз уже было. Все, кажись, капут!… завалили… и вдруг тебе как ниоткуда…
