Пару секунд подумав, Ксант все же не стал ничего объяснять. Юную Леди подобное объяснение вряд ли бы успокоило. Скорее уж – наоборот. Сучка эта, конечно, далеко не Леди, но кто ее знает… Лучше не рисковать.
– Уходи! – выпалила она внезапно, сверкая глазами. – Уходи на свой берег, кот!
И Ксант с некоторым разочарованием осознал, что ошибался – краснела она вовсе не от смущения. Эти некрасивые пятна на скулах были признаками благородного негодования. Правильно. А чего ты еще ждал от сучки? Не благодарности же?
– Уходи! – Голос ее сорвался, но почему-то не на крик, а на полушепот. – Да уходи же ты, ну, пожалуйста! За мной наверняка уже… А здесь – патруль, понимаешь?! Граница! Они не посмотрят, что ты… Раз нарушил – все! Камень на шею, и… О, Лоранты, за что мне такое наказание, да что же ты стоишь?!
Уррф…
Ксант сглотнул. Что-то ты сегодня не в форме, брат. Ошибиться два раза подряд… Нагловатой улыбочкой прикрыл растерянность:
– Оглянись, деточка. Я-то как раз на своем берегу.
Она моргнула. Глянула по сторонам. Потом, вывернувшись – на противоположный берег. Сникла. Протянула растерянно:
– Ой… извини…
Ксант ожидал чего-то подобного – и потому ему удалось даже почти не поморщиться. Она продолжала сидеть на гальке с видом… Ну да! Побитой собаки! Как хотите, а иначе не скажешь. Раздражаясь все больше и больше, Ксант подошел к ней сам. Взял за безвольную руку, поднял рывком, развернул лицом к реке и легким шлепком пониже спины придал ускорение в нужном направлении. Закрепил его словесным напутствием – на случай, если физическое воздействие до нее не дошло:
– Топай, детка. Плыви на свой берег, поняла? И больше не прыгай, раз не умеешь.
Девица ему уже порядком надоела. Очень хотелось обратно на какбыдуб – развалиться на уже наверняка прогретой солнцем ветке и лежать, глядя на переливчатые радуги и ни о чем не думая.
Дойдя до ближайшего ствола, он покорябал ногтями кору, принюхался к острому свежему запаху древесной крови, муркнул от удовольствия. Прижался лбом к теплому стволу. Маленькие радости можно получить, и не уходя в сквот, только почему-то не все это понимают.
Ксант вздохнул.
И обернулся, заранее зная, что увидит.
* * *
Так и есть.
Она стояла у самой кромки воды, поникшая и несчастная. Пальцами босой ноги шевелила мокрую гальку. Иногда случайная волна окатывала ее ноги почти до колен – она не вздрагивала, хотя вода была довольно холодной.
– Ну а сейчас в чем дело?
Вот теперь она вздрогнула. Вскинула испуганную мордашку:
