В ходе таких разысканий и приобретений члены кружка не однажды получали возможность знакомиться с известными в то время нумизматическими собраниями, позже оказавшимися распыленными. Большая часть таких коллекций, очевидно, была создана на базе крупных монетных и других кладов. Так, по сведениям, собранным для Румянцева архимандритом Тимофеем, мешок монет, проданный на рынке наследниками исправника Ольшанского, представлял собой остатки части попавшего к нему клада татарских монет, обнаруженного в Харькове. Часть нумизматического собрания В. Щита также составили монеты, найденные в Дризинском повете (район Орши) при рытье колодца. Остатками такого клада могли быть и 1228 монет, привезенные купцом Надуевым с Макарьевской ярмарки. Из них Румянцев купил «небольшое число серебряных копеечек»[110].
Научно-историческая ценность вещественных памятников у сотрудников Румянцева не вызывала сомнений. Постепенно они начали выходить за рамки традиционного собирания, ставя перед собой задачу источниковедческой интерпретации обнаруженных находок. Одним из наиболее ярких примеров такого подхода к вещественным памятникам была попытка изучить Черниговскую гривну.
Золотая круглая медаль, представляющая собой амулет — «змеевик» с русской колончатой именной надписью и круговой греческой по сторонам изображения архангела Михаила на одной стороне и с изображением медузы и русской и греческой надписями — на другой, привлекла внимание современников сразу же после ее открытия в 1821 г. Назначение, изображения и надписи этого памятника получили противоречивые объяснения. В ней видели монету или украшение русского происхождения, амулет, византийский талисман, древний знак отличия и т. д.
От Калайдовича сотрудники Румянцева узнали о находке Черниговской гривны, с ним Румянцев связывал и объяснение этого памятника. Как и многие его современники, Калайдович колебался в определении назначения змеевика, считая его то гривной, русского или византийского происхождения, то наградным знаком, полученным от византийского императора Владимиром Мономахом, то, наконец, иконой, предназначенной для ношения на груди. В частных коллекциях ученый обнаружил еще несколько «змеевиков», разновременных по происхождению и отличавшихся деталями изображений и надписей. Верно определив имевшиеся на них изображения архангела Михаила и великомученика Никиты, Калайдович понял, что именно с ними и следует связывать назначение Черниговской гривны и подобных ей памятников. Позднейшие исследования показали, что в апокрифических сочинениях архангелу Михаилу и великомученику Никите приписывается особая роль победителей многоименного беса, а сами змеевики с их изображениями выступают как амулеты, целители от болезней.
