На заднем сиденье “Мерседеса” сидел, приветливо смотрел на В. его новый непосредственный начальник, директор по связям с общественностью.
– Куда это ты? Ну-ка, ну-ка, – призывно помахал он рукой, указывая В. на место рядом с собой. – Располагайся. Рабочий день. Должно находиться там, где положено. Положено тут.
Он простил В., от негодования его не осталось следа, кажется, ему теперь даже нравилось, что они отправляются на эту прогулку к озеру. Такое продолжение пресс-конференции на природе. С шоу-экспериментом в качестве развлечения. Ну-ну, мысленно посулил В. Будет вам шоу. Мозг туманился, сердце стучало в горле, словно пытаясь продемонстрировать смысл выражения “рвалось из груди”.
– Генеральный очень доволен, – наклонился директор по связям к В., когда водитель по его сигналу тронул машину. – Очень доволен, просил тебе передать.
– Его же не было, – только и нашелся что ответить В.
– А достижения науки и техники на что? – Во взгляде директора по связям, каким он одарил В., было ироническое лукавство. – И слышал, и видел. Как говорится, не беспохлебся! – закончил он с хохотком этим словечком из детства. – А покрасоваться-то чего решил? – спросил директор по связям немного погодя – так, словно подмигнул. – Тщеславие свое потешить? Тщеславие – грех! С тщеславием надо бороться.
– Вот я и поборюсь, – ответил В. через паузу.
Директор по связям посидел-посидел молча, обдумывая слова В., и, видимо, решил, что нужды прозревать их смысл нет.
– Тщеславие – грех, но без него куда же? Тщеславие – движитель прогресса, – подытожил он.
Изогнувшись, В. посмотрел в зеркало заднего вида. Стадо машин, запрудив всю дорогу, плотными рядами катило за их “Мерседесом”. Звери, устремившиеся к водопою.
Озеро встретило той же картиной, которая запомнилась В. по дню, так переиначившему его жизнь. На песчаной полоске пляжа было столпотворение – впору решить, что весь город, кто мог, собрался здесь, бросив свои дела. Солнце, когда вышел из кондиционированной прохлады “Мерседеса”, обрушилось на голову таким жаром, словно в их средние широты переместилась сама Сахара.
Десяток закованных в костюмы охранников – и среди них те двое, что не дали В. сесть в его “Фольксваген”, – двигаясь полукольцом, живо очистили песчаное пространство от купающегося люда, вытеснив его за пределы пляжа. Журналисты занимали освободившееся место с резвостью библейской египетской саранчи. Расставлялись штативы, водружались на них камеры, высвобождались из чехлов фотоаппараты, кого-то не устраивала его позиция, он пытался потеснить соседа – вспыхивали ссоры, несколько папарацци обменялись чувствительными, судя по всему, тычками. Для заводского топ-менеджмента охранникам пришлось проводить операцию по расчистке места еще раз. Журналисты в отличие от обнаженного пляжного люда уходить не хотели, сопротивлялись, угрожали невнятными разоблачениями, – впечатляющее вышло действо. Впрочем, для директора по общественным связям, бережно пересаженного охранниками из машины в коляску, которая прибыла в багажнике, журналисты потеснились беспрекословно.
