Перебрасываясь такими фразами, актеры вытолкнули из круга Гоцмаха с булочкой в руке. Он споткнулся и упал на нас. Мы рассмеялись и воскликнули в один голос.
- О, Гоцмак, верно, ослеп!..
Однако Гоцмах и не оглянулся на нас. Он делал свое дело: сидел на полу и уплетал булочку за обе щеки. Как видно, он не потерял аппетита, сохрани бог! Воздав должное булочке, он облокотился на колени и, подперев голову руками, молчал. Видать, о чем-то задумался. Наконец взглянул на нас своими черными с огоньком глазами, и в этом взгляде чувствовалась такая сила, что мы мгновенно притихли.
Черные с огоньком глаза и круглая голова с глянцевитыми, черными, как смоль, волосами ежиком показались мне давно знакомыми. Но где я их видел? Когда? У кого?
- Слушайте, ребята, - обратился я к своим товарищам.- Могу поклясться, что Гоцмах - это Шимеле! Клянусь!
- Какой Шимеле? Ты что, спятил?
- Какой Шимеле? Мой брат Шимеле. Шимеле, который ушел на войну. Разве вы не знаете? Мой брат Шимеле, который прислал мне подарок - золотое перо.
Не успел я произнести эти слова, как Гоцмак вскочил и, оказавшись возле меня, уставился мне в лицо. Этого взгляда я, пока жив, никогда не забуду. В нем был и испуг, и страдание. Но прежде чем я успел собраться с мыслями, кинуться к моему брату, назвать его по имени, - а я уже видел, точно знал, что это мой брат Шимеле, - eгo и след простыл. В эту темную ночь он исчез... и нет Шимеле!
Почему? Когда? Куда? Об этом я ничего не знаю.
Назавтра чуть свет я рассказал о Гоцмахе своей старшей сестре Злате. Злата поделилась с Ентл, Ентл с Фрадл, Фрадл с Ципой, а Ципа с Брайндл. А Брайндл была способна выболтать любую тайну. Она не удержалась и рассказала об этом нашей мачехе. Мачеха тут же кинулась в другую комнату. Там на диване возлежал отец. Он, как всегда, глядел на стену, где висели два портрета. Мачеха тут же сообщила ему приятную весть.
- Поздравляю! - воскликнула она, и в ее глазак загорелся мстительный огонек. - Поздравляю! С тебя причитается. Нашлась пропажа, твой дорогой сыночек вернулся! Поглядите-ка на него, как он вытаращил на меня глаза! Дубина! Ты слышишь, что я тебе говорю! Шимеле вернулся, нашлась твоя пропажа!
- А? Что? Кто? Шимеле? Шимеле?
Отец вскочил и, потирая руки, забегал по комнате. Он сбросил с себя халат, надел черный субботний сюртук, пригладил седые волосы, причесал бороду, поправил воротник рубашки и снова погладил бороду, словно готовясь к встрече с важной персоной.
