– Ну так придумай!
– Так всё ж очевидно: ты решила развести меня на деньги. А я попалась, как последняя дура. Ладно. Сколько ты хочешь, чтобы доставить меня завтра домой целой и невредимой?
– И вправду дура, – вздохнула Зарина и начала собирать со стола посуду. – Хотя… тебя, конечно, можно понять.
Оксана встала и подошла к окну.
– Опять снег пошёл, – задумчиво сказала она.
– А разве он прекращался? – удивилась Зарина.
– Ненадолго прояснялось. Даже луна выглядывала.
– Луна?! – с ещё большим удивлением переспросила цыганка.
– Да. А что тебя так удивляет?
– Ты не могла её видеть, – как-то странно усмехнулась Зарина.
– Что значит «не могла»? Почему?
– Потому что сегодня новолуние.
– Как новолуние?! Не может быть! Я видела полную луну! Не приснилась же она мне!
– Если хочешь, могу принести лунный календарь, – предложила Зарина.
– Что за бред? – Оксана снова посмотрела за окно. – А у вас там никакого круглого красного фонаря нет?
– Красного?! – воскликнула Зарина. – Ты видела красную луну?
– А что в этом удивительного? Такое иногда бывает, на восходе или закате полной луны.
– У тебя в предках цыгане были?
– Нет. Или, точнее, не знаю. Но среди ближайших вроде бы нет. А что?
– Ничего. – Зарина встала и взяла пакет с грязной посудой. – Утро вечера мудренее. Спокойной ночи.
Оставшись одна, Оксана легла в постель и задумалась. Было непонятно, зачем цыганка начала анализировать показания стриженого парня. Могла бы просто сказать, что его ограбила та же клофелинщица. Тогда не возникло бы никаких противоречий и можно было бы продолжать морочить Оксане голову. Хотя… тут тоже не ясно. Как она собиралась вытягивать из неё деньги при помощи этой информации? А если не ради денег, то зачем это всё?
Поразмышляв, Оксана пришла к выводу, что скорее всего Зарина говорила правду. Вот только откуда она узнала про то, что Стриженый написал в своём заявлении? Об этом она могла узнать только от милиционеров.
От внезапного осознания она даже подскочила и села. Пазл сложился: «Зарина не преступница! Наоборот. Она помогает милиции. Её подсаживают в следственный изолятор, чтобы она читала мысли заключённых. И разумеется, это секрет, который она не имеет права разглашать». От этой мысли приятное успокоение растеклось по всему телу. Оксана снова упала на подушку.
«Итак: если отталкиваться от этой версии, тогда показания Стриженого действительно не понятны. Выходит, что он тоже врёт, но не в пользу Смазливчика. А зачем? Таинственный доброжелатель прислал его на помощь Оксане? Так это бесполезно, потому что, как сказал следователь, это не голосование. Ерунда какая-то! В деле Смазливчика надо было всего лишь создать алиби. Для этого подняли висячее дело. Планировали туда же подвесить угон ещё одной машины с наездом на пешехода и снова забыть о нём. Скорее всего, никто не предполагал, что угонщица-клофелинщица найдётся. А тут вдруг в ближайшем кафе ловят меня. Какая удача! Всех вызывают на опознание, в том числе и Стриженого, раз он тоже писал заявление. Так может, и бог с ним? Не опознал ведь, и ладно. – Но тут же она возразила сама себе: – Так оно, конечно, проще! Всё непонятное объявляем случайным и выбрасываем из головы. В результате память становится «дырявой», и в эти дыры начинают заглядывать разные галлюцинации вроде сегодняшней «красной луны». И всё-таки, что это было? Я же видела! Неужели на самом деле галлюцинация?» – Она посмотрела в окно, но веки слипались.
