Оксана набрала номер офиса и услышала голос Сони. Она быстро, но чётко, без эмоций, объяснила, что произошло и куда надо приехать, чтобы вызволить её из заточения. Положив трубку, она облегчённо вздохнула.
– А вы напрасно рассчитываете сегодня отправиться домой, – повернулся к ней следователь.
– Почему?
– Потому что вас опознали!
– Но ведь только один! А двое нет.
– Гражданочка, – усмехнулся следователь, – это было не голосование. Одного опознания вполне достаточно для обвинения.
Оксана хотела что-то сказать, но потеряла дар речи.
Вишняков встал, жестом показывая на дверь. Они вышли и пошли в сторону камеры предварительного заключения. Оказавшись в безлюдном закутке коридора, цыганка вдруг резко затормозила. Оксана обернулась и увидела, что та стоит, глядя в глаза сержанту, и что-то быстро ему говорит. Вишняков слушал её, по-детски закусив губу, и кивал. Оставив его в растерянности, цыганка развернулась, схватила Оксану за локоть и потащила к выходу из отделения.
– Ты куда? – испуганно прошептала Оксана. – Спятила?
– Давай быстрее! – сквозь зубы процедила та.
Они почти бегом миновали длинный тёмный коридор, потом степенно вышли на лестничную клетку, прошли мимо двух курящих девушек в погонах, спустились и вышли на улицу.
– И куда мы раздетые-то? – ужаснулась Оксана, закрыв лицо от ветра и хлопьев мокрого снега. Шёлковая блузка мгновенно намокла и прилипла к телу.
– До машины добежим.
– До какой машины?!
– Заткнись и иди! Не привлекай к себе внимания!
Чьё внимание можно привлечь, находясь в плотной белой пелене взбесившейся вьюги, когда видимость не больше трёх метров, да и то если рискнёшь открыть глаза? Зацепившись взглядом за удаляющееся серое пятно, Оксана словно зомби пошла вслед за цыганкой.
Они обогнули здание милиции и добрались до стоящего на парковке огромного, залепленного снегом джипа. Цыганка открыла заднюю дверь и впихнула Оксану в салон. Потом залезла сама.
– Поехали, – скомандовала она сидящему за рулём мужчине.
– Неужели ты и вправду веришь, что эти твои смешные человечки могут приносить удачу?
Луч обернулся.
– А, Ворон! Привет, – улыбнулся он. – Я не знаю. Мне нравится их делать, а людям нравится украшать ими свои чумы. Всем хорошо. Разве же это не удача?
– И всё равно не понимаю. – Воронёнок сел рядом. – Обычное полено, только глаза и нос вырезаны.
– Да, – кивнул Луч, – каменными инструментами не очень-то хорошо получается. Вот мне бы такое лезвие, как у белых…
