За Храмовой стеной. Книга Памяти | страница 34
что без Труда и Дела
Из Ничего
не возникает тело…».
Будем жить
Кто я? Что я?
Полубожок
или киборг?
А может атом,
не залетевший
в наноморг,
И чудом, избежавший
расщепленья?
Возникший задолго
до своего рожденья?
Я воплотился?
Жив я или нет?
По паспорту
мне… триста тысяч лет;
Новейших технологий
славный образец,
Я износить успел
три тысячи сердец.
Я призван Богом,
или Им наказан
За веру зыбкую
и за излишний разум?
Кто скажет мне,
где в бездне
верх, где низ?
Куда лечу?
А может я во тьме
навек завис,
Самодостаточный,
свободный,
совершенный,
Над Северной Короной
видимой Вселенной.
Могучим быть
и быть таким бессильным!
Быть императором
и быть посыльным
У самого себя. Скоплением светил,
Частицей быть,
где прах застыл
И напряженно ждет
начала дня творенья —
Я – Гог поверженный,
достойный сожаленья:
Я мог планеты
сталкивать с орбит,
И большее я мог…
А вот себя
не смог
убить.
Гигантские в себя
вбирая звезды,
Я собирал галактики
как грозди,
И продлевал свои
метаморфозы,
Вносил тепло
в космическую прозу…
Но есть всему конец.
Настала эра Тьмы,
У Черных Дыр
не будет кутерьмы:
В ничтожной точке
сжатого пространства
Мятежный прах
приемлет постоянство.
В свободной пустоте
бессмысленно играть
С самим собой, а надо
только ждать…
Чего? Кого?
Неважно.
Нужно ждать и быть…
Тогда, возможно,
снова буду жить…
И что из этого?
Каков итог?
Я слышу двух врачей
невнятный диалог:
– Что ж, будем жить,
хоть путь
довольно труден…
– Возможно, будем,
если пить не будем…
– Был момент, –
я думал, он
умрет…
– Железный организм…
Пускай живет.
Однако, я устал,
уже не держат ноги.
Пошли. Там у меня есть
в соусе миноги…
А в сейфе спирт…
Нам стол накроет дама…
Оценщики
Вся жизнь моя –
сплошной вопрос.
Не злобный, не завистливый,
Я перед всеми
странно унижался,
Раздавленный их
мнимым превосходством,
А может явным…
Ведь были среди них
Суггесторы, антропофаги,
Строптивая овца
у них идет под нож…
Как проросло зерно гнилое,
росток тщедушный,
Как пророс среди репейника,
чертополоха?
Вот вопрос! В итоге:
Для кого чем именно хорош
И плох я,
Распятый временем
меж двух эпох?
Причудлива моя судьба:
о многом верно знать,
Но точно – ничего ;
Знать – что произойдет,
не знать при этом – где,
Не зная частное,
единое познать
И сокрушаться от противоречий,
Дабы узнать
хоть что-нибудь о мире…
Как муравей я полз по кругу,
пробуя его на вкус,
На прочность, на изгиб –
чуть было не погиб,
А оказалось – это Колесо,
Круг Мира, вечная машина…
Серебряные спицы
слились в круг
От быстрого вращенья.
Что жизнь моя?
Изломы бытия,
каприз фортуны?
Борьба за то,
За что не следует бороться,