Стоять на атасе, пока ребята будут расстреливать одного типа во Львове.
Ребята-приятели были из "организации украинских националистов".
Весёлые и бесшабашные, они долго спорили кто будет стрелять.
Выпало некому Степану, на зависть всей компании.
Тот дрожащими руками взял пистолет и стал учиться прицеливаться наводя пистолет на приятелей.
– Дурак, ты же промахнёшься – говорили ребята постарше.
Но тот не отдавал пистолет. И упорно целился во все что попало. Тренировался.
И он не промахнулся.
На тихой Львовской улице,выстрелы раздались как-то неестественно громко.
Иван с ребятами стояли на соседней улице, ждали возвращения Степана.
Услышав два выстрела, вдруг все пошло совсем не так как они думали.
Раздался истошный крик. Страшный и хриплый.
Крик умирающего человека, которому вдруг сделали очень больно в цветущий летний день. Ни за что. Просто так.
И это было так страшно и неестественно что ребята испугались и стали разбегаться во все стороны, сбивая друг друга с ног.
На этом игра закончилась.
Уже вечером забрали Степана. А на следующий день начали забирать всех остальных.
Вот тогда Иван и очутился в польской камере, с сырыми стенами и унитазом в правом углу.
Приговор суда, прозвучал сурово – расстрел всем членам националистической банды.
Кроме Ивана. Он был несовершеннолетний. Поэтому ему дали 10 лет.
Вы знаете что такое 10 лет, для 17-ти летнего мальчишки?
Это не пол жизни. Это не жизнь. Это вечность!
С парашей в правом углу комнаты.
И воспоминаниями про красивые ножки пани Анны, со второго подъезда.
Тогда впервые в своей жизни, Иван почувствовал отчаяние и простую мальчишескую обиду:
– А я так и не пострелял с настоящего пистолета!
И жизнь пошла день за днём Иван тоскливо смотрел в угол камеры.
Там в камере, и исполнилось ему 18 лет.
Свобода пришла неожиданно, через полтора года.
Польшу оккупировали немцы.
Вошли в город и открыли тюрьму.
И Иван побежал домой, спотыкаясь от нетерпения по неровных улочках родного Перемышля.
А из окна уже выглядывала пани Анна. С приветливой улыбкой:
– Добрый день, Иванцю!
И тогда Иван понял – не миллиарды долларов, не яхты и не теплоходы… а горячая ванна, после вонючей камеры – вот что такое рай.
Две недели Иван лежал на диване, читал журналы и книги, а потом пошёл искать работу.
Выйдя на улицу, он понял что стал героем.
А как же, член подпольный организации, участник теракта, и даже зэк.
Все это – как ордена для мальчишки.
А заодно, и на работу пригласили его. Как проверенного кадра.
