Таверна была небольшая — всего несколько столов, насквозь прокуренная, но чистая. Все вокруг деревянное, столы и лавки вытерты до блеска, с балок потолка свисают маленькие круглые подсвечники, похожие на одуванчики.
Не успели мы усесться за первый попавшийся стол, как рядом уже появилась крупная женщина в фартуке, монотонно перечисляя, чем сегодня у них кормят. Как можно произносить слова «сахарные трубочки» таким равнодушным тоном? Мой желудок требовал каждое блюдо, ею названное.
Кроме нашего занято было всего два стола — за ними сидели торговцы, следующие с обозами в Стольск.
Внутри было почти жарко, я с удовольствием сняла жакет, оставшись в одной рубашке. Не люблю, когда на мне много всякой тяжелой, сковывающей движения одежды. Я бы, пожалуй, без ничего ходила, если бы была единственным в мире человеком. Ну и если бы было вечное лето.
Рубашки у нас шьются под сарафаны, с глубоким круглым вырезом на груди. Других у меня нет, хотя жаль, что камень теперь видать, он явно стал привлекать внимание волков. Или… не камень?
— Что? — Уже знаю, когда они так взгляд отводят, нужно готовиться услышать какую-нибудь гадость!
— Одежда у тебя слишком… откровенная для этих мест, — нехотя произносит Радим.
— Вы еще и одежду мою намерены обсуждать? Может, оставите мне немного личного?
— Ладно, Радим, оставь, — ухмыляется Дынко. — Вспомни, в каком платье она заявилась к нам в замке, и порадуйся, что на ней не оно.
И опять со смеху покатываются.
Что, интересно, было не так в моем платье? Хорошее платье, плечи открыты, конечно, как и частично грудь, но зато до самого пола! Княжны всегда так ходят.
— Ох, тоже мне спецы по женской одежде! Вы в ней разбираетесь так же, как… как…
— Как в репутации благородных девиц? — подсказывает с умным видом Ждан.
Вообще они так заразительно смеются, что я сдаюсь и улыбаюсь. С ними очень хорошо смеяться, легко и просто становится.
— Да, примерно так же! — говорю. — Вы сами-то тоже не шибко одеты!
Вскоре нам притащили огромное блюдо с печеным картофелем, посередине горкой лежали огромные куски мяса, и все это было щедро полито густой подливкой. От запаха желудок скрутился в узелок и заурчал. Причем у всех нас и почти одновременно, это было смешно. Тут же появилась тарелка с хлебом и еще одна с овощами, и кто-то поставил передо мной еще пустую, я даже не заметила кто.
Примерно минут через пять блюдо сверкало чистым дном. Почти сразу женщина принесла второе такое же, и на этот раз еда стала исчезать гораздо медленнее и без моего участия. Живот теперь требовал теплого одеяла и долгого сна. Жаль, стол твердый, на такой подушке только синяки набивать. А волки, конечно, мягкие, но не могу же я к ним прислонятся, когда вокруг люди? И что, меня только присутствие чужих людей останавливает? Это я просто сонная, поэтому плохо соображаю. И думать ни о чем не буду!
