Немного поерзав, сказал:
– Ну, например, тебя замуж выдадим. Тогда у нас муж будет.
– Ты что, перегрелся, что ли? Какой муж?!
– А шо. Ты девка ладная и не бесприданница. Правда, засиделась чуток, так оно ж и к лучшему – формы попышнее, не то, что нынешние вешалки. – И, продолжая фантазировать, Кузя сказал: – Будешь дама замужняя, важная. Возьмем вдовца богатого, вот тады все твои желания заветные исполнятся…
– Нет у меня желаний. Забыла уже, что это такое, – зло ответила я, понимая глупость сказанного, – не ему же врать-то, всю насквозь видит.
– Оюшки, кака ты ску-ушная! Ну, что, придумать ничего не можешь, што ли? Ну, поднатужься чуток.
Я чувствовала, что он клонит к чему-то своему.
– Не пудри мозги, чего хочешь? – спросила я.
– Нет, ничего, вот тебе честное домовое. Просто за компанию.
– Говори.
– Ну, ежели не хош замуж, – он внимательно посмотрел на меня, – тада давай скотинку заведем, – выпалил он на одном дыхании и замер в ожидании моей реакции.
– Поняла. Кошку тебе надо. Так?
– Ну. А ты против? – заискивающе спросил он.
– Да нет, я не против, но на кого я вас одних оставлять буду? Ведь изведусь вся.
– А муж-то зачем, он и поможет, – он хотел и меня не обидеть, и свое получить. Все заранее обдумал.
– Нет, ты уж определись как-нибудь. Или мне муж или тебе кошка. Двоих не потяну, – искренне сказала я.
Он притих и, ковыряя в носу, начал думать.
– Больно уж выбор тяжелый, – лукаво ответил Кузя, – давай попробуем – двоих возьмем. А я тебе помогать буду, – заискивающе сказал он.
Ой, чует мое сердечко, все неспроста: или мне скоро замуж выходить, или Кузе кошку приводить.
Перед серьезным выбором стою!
В комнате было темно и тихо. Спать уже не хотелось, но и вставать тоже. Последнее время вообще ничего не хотелось. После несколько лет стараний из мозга исчез плакат, похожий на майский, кумачовый с крупными белыми буквами, которые звучали как приговор. Написано на нем всего одно слово из четырех букв – «НАДО!». Теперь ничего не надо. Она сама решает: вставать – не вставать, есть – не есть, идти – не идти. Почти нирвана, если бы не это ровно-поганое настроение, словно на скрипке выводят одну и ту же бесконечно звучащую ноту. В «инете» Татьяна прочитала, что такое состояние называется депрессия и, как правило, она неизлечима.
Раздвинув плотные шторы, обнаружила, что за окном декорация из фильма ужасов о ближайшем будущем нашей многострадальной планеты. На улице был день цвета «бегущей мыши». Робкое солнце еле обозначилось мутным пятном через толстый пласт смога от горящих торфяников. У самого окна на бывшем газоне были припаркованы машины, около одной суетились Николай и Ольга.
