Пришла первая весна. Март. У Фридриха взыграли гормоны. Весь дом перестал спать по ночам. Через несколько дней под нашей дверью я нашла записку, в которой прямым текстом говорилось, если мы не примем меры к нашему «чудовищу», то за последствия автор не отвечает, и он уверен, что любой суд его оправдает.
Настала ночь. Фридрих подошел к входной двери и начал точить об нее свои «недетские» когти, сопровождая это такими руладами, что я поняла: анонима записки точно оправдает любой суд. Сознавая серьезность ситуации, я приняла решение отпустить котика на свободу, не особо надеясь в дальнейшем на встречу. Вряд ли в любовных играх Фридрих запомнил бы обратную дорогу домой. Я с чувством поцеловала наглую рыжую морду своего горячо любимого кошака и открыла дверь. Он же с такой скоростью исчез, что я даже засомневалась в том, действительно ли он ушел.
Пролетело два месяца и, возвращаясь с занятий, я боковым зрением заметила какое-то движение в кустах у магазина. Пригляделась и ахнула. Из гущи листвы на меня смотрели два огромных глаза, – великолепные топазы цвета жидкого кофе. Эти глаза я не могла спутать ни с какими другими. Мое сердце затрепетало, я боялась, что кот может не признать меня. И тихо, чтобы не спугнуть любимчика, позвала по имени. Кусты расступились, и я потеряла дар речи от увиденного. Это было животное, которое чем-то напоминало моего любимого Фридриха. Остался только рост и мощные лапы, остальное напоминало скелет, обтянутый шкурой. Одно ухо порвано, вся морда в ранах, которые еще кровоточат, в верхней губе торчит мощный рыболовный крючок с куском толстой лески, с которой он чудом смог сорваться. Хромает сразу на две лапы, хвост откушен наполовину, что придавало ему еще большее сходство с рысью. Весь грязный и в болячках. Оторвался котяра на славу!
Срочно вызвали на дом ветеринара, не рискуя с таким раненным бойцом явиться на общий прием в клинику. Врач откровенно обалдел от внешнего вида Фридриха.
Целый день он его смазывал, промывал и зашивал. Кот не издал ни единого звука.
Фридрих продрых три дня, вставал только пить воду. На четвертый потребовал жрачки. Ел часа два, только успевали подкладывать. Когда он набил свое брюхо и стал похож на беременную кошку, отполз под кровать и затих до вечера. Как только стемнело, кот оказался у входной двери и начал «стучать» в нее, показывая, что пора его выпускать на ночное рандеву. Утром такой же стук в дверь будил нас, оповещая, что хозяин вернулся.
