Золотой самолет | страница 14
сядет на крыльцо,
пронесётся бричка —
пыль столбом, и всё…
Всё, брат, переменится,
время убежит,
не уронишь семечко —
не посеешь жизнь.
Завещание
Грубой мужицкой силой
копает народ могилу,
куда я, наверное, сгину,
и не было здесь следа.
Когда я тебя покину,
мой мир собери в корзину,
и дальше живите с миром,
забудьте зимой кручину:
нет радости без конца.
Дари тепло
Клонилося к закату
солнце-апельсин.
Уверенно, накатом
несёт тепло Гольфстрим.
Тепло из дальних далей
к высоким широтам,
чтоб слышалися вздохи
и пели киты там.
Киты не исполины,
ранимы и нежны,
они в морской пучине
как капельки росы.
Росинки-недотроги,
жемчужины Земли.
Не будьте, люди, строги:
нет точки без строки.
Выпил много вина
Выпил много вина
с шумной компанией милой,
и гулял до утра,
и планеты Земля
не покинул.
А когда из-под звёзд,
исполин,
выползло Солнце,
я решил заглянуть,
то есть залезть,
к тебе в оконце…
И провалился —
рассудок без донца!
И я пил его, пил,
находясь в утробе колодца.
Но затем чья-то рука
мне промурлыкала звонко,
и я увидел себя
с рожицей поросёнка.
Суд правый и суд Божий
судили мужика,
и небыли печальны
у правого глаза.
Скорее, излучали
они слепой восторг,
и правые венчали,
давая ему срок.
А в это время Божий
потупя взор стоял:
любил своё он чадо
и горько принимал
все слабости, пороки,
поступки и дела.
Одна работа плоти
виной всему была.
Зачем несовершенных
нас Боже сотворил?
Ужели не хватило
на совершенство сил?
Мне кажется, нащупал
я замысел Творца:
он дал нам свет и волю,
задатки мудреца
и ввергнул нас в стихию
с названьем кратким —
жизнь,
и мы в этой пучине
сами себя творим.
Кто знает, что в итоге?
Лишь правый приговор
вердикты все доводит
осужденным в упор.
Суд Божий – это тайна,
возмездие и дар.
Покуда не предстанем
не выразить финал.
Мессия не придёт:
он есть в тебе,
мой милый.
Почувствуешь его
не в выходке красивой.
Не в тумаке врагу,
а в повседневной драме.
В отпоре подлецу
и уваженью к даме.
В боях за высоту
назваться человеком.
И важно, что средь них
зиять будешь прорехой.
Добрый сон
Спустился на шарике
с неба
Петрович с цигаркой
в зубах.
Он был в нашей фирме
коллега
и рано почувствовал крах.
Теперь он сидит
на металле,
народ пилит с ним
миллион.
Ещё не представлен
к награде,
но всё равно —
добрый сон.
Гадкий утёнок
Рука болит —
такая скука.
Я бы зашёл
к тебе без стука.
Водички скушал,
снял пиджак
и лёг вздремнуть
совсем не так.
На память
краешек своей,
подальше от
чужих людей,
что не смогли
меня принять.
Понять – не в карты
поиграть.
Не ощипать
полёт гусей,
парящих
в юности моей,
и гогот пеньем