— Простите, — остановил ее Кочетов.
— Да, да, — женщина прижала руки к груди и виновато улыбнулась. — Только Риммочка сунула мне завтрак, подходит этот господин, что у вас на фотографии, — тут она немного замялась, наморщила сильнее лоб и посмотрела на карточку, словно хотела лишний раз себя проверить. — Да, это будто он. Так вот, взял он газеты, я как сейчас помню, «Правду», «Известия» и «Литературную газету». Всего на восемьдесят копеек. Подал он мне три рубля. Пока я отсчитывала сдачу, он отошел от прилавка и остановился возле этого гражда... извините, возле этого господина. Крикнуть, чтоб он вернулся, я постеснялась. В это время подошли еще покупатели, а когда я их отпустила, иностранцев уже не было в вестибюле. Вы знаете, я так расстроилась, так расстроилась! Риммочке говорю, ведь легко можно подумать, что я... умышленно...
— Благодарю вас, — слегка поклонился Кочетов, подчеркнуто избегая взгляда Томаса Купера, отошел от киоска и направился к администраторской.
Руководитель делегации шел позади и тяжело отдувался.
— Я, кажется, вспоминать... Она сказал правда, — наконец заявил он.
Кочетов остановился.
— Нужно точно все вспомнить, господин Купер. Эго очень важно.
— Я будет вспоминать, — твердо заявил иностранец. Гостиница находилась в районе деятельности третьего отделения милиции. Дежурный администратор хорошо знал Павлова, поздоровался с ним как со старым знакомым и по его просьбе отпер ключом дверь номера, занимаемом Гарри Макбриттеном.
Глубоко засунув руки в карманы своего габардинового плаща, Кочетов с порога окинул взглядом небольшую, но уютно обставленную комнату.
— Давно производили здесь уборку? — спросил он администратора.
Тот ответил быстро и даже с некоторой гордостью за образцовый порядок в гостинице:
— Во всех помещениях уборка производится каждое утро.
Рудницкий едва успел подавить вздох досады.
«Гарри Макбриттен покинул номер вчера утром. Значит, сюда два раза приходили уборщицы с тряпками, щетками, пылесосами», — подумал он.
Но Кочетова не смутило заявление администратора. Он прошелся по номеру, заглянул в шкаф, выдвинул ящики письменного стола, осмотрел тумбочку, стоявшую у кровати.
Как и ожидал Рудницкий, всюду не было даже пылинки. Он мельком взглянул на Кочетова. Немного скуластое, но красивое, покрытое плотным загаром лицо майора было совершенно спокойно. Он переходил от одного предмета к другому с таким безразличным видом, словно его совершенно не интересовали результаты осмотра. Только черные длинные брови сдвинулись несколько больше, чем обычно.
