Через три часа, измученные и взвинченные до такой степени, что едва не поссорились, мы вышли, унося с собой кроватку с перегородкой из прутьев, конвертик, плетеную колыбель в виде корзины, детский стульчик, переносную колыбель, закрытую коляску, прогулочную коляску «Плико», съемный тент для нее на случай дождя, кенгурушку и переноску на ремне через плечо, которая не вредит спинке ребенка, но используется только первые восемь месяцев. И все это — для крошечного существа весом в три килограмма…
В тот год я тщетно пыталась сконцентрироваться на своей диссертации. С тех пор как я стала жить исключительно своим физическим состоянием, совершенно пропал вкус к философии. Я напрасно боролась с этим, говоря себе, что проблема состоит в том, что мужчины осуществляют постоянный контроль над телом женщины и в особенности над ее способностью к деторождению (отсюда постоянная путаница в трудах западных философов, отождествляющих женщину и ее тело). Я подчинялась своей собственной телесности. Читая книги автора «Второго пола»[9], я не освободилась от своих оков. Женщиной не рождаются, ею становятся. Женщины должны работать и самоутверждаться наравне с мужчинами. Больше нет причин сидеть дома, занимаясь воспитанием детей.
Потом я прочитала Элизабет Бадинтер: матерью тоже становятся. Все сформировано обществом, даже материнство. В XVII веке женщины отсылали своих новорожденных в деревню на попечение кормилиц до тех пор, пока они не подрастали. Отнюдь не со времен Руссо матери начали интересоваться грудными детьми и их вскармливанием, а гораздо позже. Младенец — изобретение современности, порожденное памперсами и специальным детским мылом. Это понятие стало заключать в себе экономическую и психологическую силу. Но женщина может полностью самореализоваться и без ребенка: материнский инстинкт — современный миф.
Я испытывала страх. Во мне не было чувства материнства. Я и представить себе не могла, что забеременею. Никогда об этом не думала, никогда не интересовалась младенцами; что касается более взрослых детей, их я тоже не особенно любила. Все, что имело отношение к миру детства, казалось мне глупым и скучным. Даже в детстве я стремилась лишь к одному — побыстрее вырасти. И что теперь делать?
Я пыталась сосредоточиться на мыслях о чем-нибудь другом, но с тех пор, как ребенок начал толкаться в животе, это было невозможно. Становилось все тяжелее двигаться, и тянуло поглубже устроиться в кресле, положить ноги на стол и заставить себя погрузиться в чтение книги «Я жду ребенка». Этот шедевр Лоранс Пэрнуд подарила мне мама, поскольку он был впервые издан еще во времена ее молодости.
