— Говорят, жагунсо грабят дом сеу Фаду.
Ответа не последовало. Погонщик хотел было заговорить, но передумал и уставился на нее как завороженный — он ведь никогда не спал с Бернардой!
— Так да или нет?
Отведя взгляд от намокших прелестей дерзкой девицы, погонщик быков кивнул:
— Жанжау Фаншау, Шику Серра и Манезинью — хуже компании не придумаешь.
— Вы что-то сделали?
Наемник, который открыл ей дверь, удивился вопросу, но объяснил все так же спокойно:
— А что мы должны были сделать? Им магазин нужен: пограбят и уберутся восвояси.
Считая наемников, погонщика, пастухов и помощников, их насчитывалось всего девять, четверо из которых были вооружены ружьями, и это помимо ножей и кинжалов.
— Их всего лишь трое, а вас только здесь уже девять…
Она молча шагнула вперед и плюнула на пол:
— Девять мужиков обгадились от страха.
— Ни одна шваль не смеет называть меня трусом… — обиделся другой наемник, до того момента молчавший.
Он пошел к Бернарде, намереваясь съездить ей по ушам, чтобы научить уважению и почтению, но отступил, услыхав предостережение старого Жерину:
— Ты с ума сошел, Зе Педру?
Игроки в ронду на мгновение остановились, но потом снова с облегчением принялись тасовать засаленную колоду карт. Старик, обращаясь к Бернарде, заговорил более мягко. Начальник наемников, которые несли стражу в амбаре, не казался обиженным обвинением проститутки: никто из тех, кто знал его, не мог назвать его трусом. К тому же он не забывал, что болтливая девица принадлежит капитану Натариу. Если бы наемник осмелился что-то сделать, даже сам Господь не спас бы его. Жерину считался ответственным за какао и за людей, служивших под его началом.
— А что мы можем сделать, Бернарда? Скажи мне то, чего я не знаю. Мы к этой заварухе не имеем отношения. Нам платят, чтобы мы охраняли какао полковника, и если они сюда явятся, то это будет уже наша работа. Но только в этом случае.
— Но они грабят магазин и говорят, что схватят женщин и пустят по рукам, одну за другой.
— Мы здесь не для того, чтобы сторожить товары Турка или дырки проституток. А как ты думала? Ты думала, это город? Это глухое местечко с трактиром, четырьмя проститутками, ну и мы тут еще сидим в амбаре полковника — каждый за себя, и Бог за всех. Если хочешь, оставайся здесь, с нами, и ничего не случится.
Он пошел к двери, где стояла Бернарда, удрученная и встревоженная, и сказал без всякой злобы:
— Если ты не хочешь остаться, если ты решила помереть из-за Турка, то иди. Но мы отсюда не выйдем. Если они сюда явятся, мы им покажем, где раки зимуют. У нас только одна жизнь и одна смерть.
