Словом, всё как нарочно складывалось просто максимально благоприятно. Это-то Юртаеву больше всего и не нравилось. Его как будто за руку вели и подталкивали: возьми! возьми!
Н-да… Было ведь ещё и четвёртая причина, которую он Альбине не назвал, когда от миллионов своих отказывался. А она-то, между тем, и была самая главная и пугала Юртаева больше всего. Больше всех трёх остальных, вместе взятых.
Это отравленные деньги!! Проклятые! Они не принесут счастья!
Его же явно искушали: лестница – город – Альбина – и он поддался. Знал и всё равно поддался! Не устоял. 25 миллионов, чёрт подери!! Как тут устоишь! А вдруг пронесёт!? Выкручусь как-нибудь! Где наша не пропадала!
Теперь оставалось только ждать. Ждать, что будет дальше. Пронесёт или нет.
А, ладно!.. – Юртаев встал и пошёл в спальню. – Чего теперь! Поезд ушёл. Раньше надо было думать. Разберёмся! Да ебать всё в рот!! По хую! Всё! Ставки сделаны.
--------------------------------------------------------
– А-А-А!.. – Юртаев резко приподнялся над подушкой, замер на мгновенье, потом медленно-медленно опустился назад и дрожащими руками стал искать сигареты.
Опять! Три года уже ничего не было, и вот опять! Я уж думал, что кончилось всё. Господи, да что же это! Неужели этот ужас меня теперь всю жизнь преследовать будет?! Господи!
Ему опять приснилась та его последняя кошмарная встреча с Альбиной. Когда он сообщил ей, что всё нормально, деньги ушли. Они с ней теперь миллионеры.
Как она, смеясь, протянула к нему руки, он рывком сдёрнул с неё одеяло и увидел вдруг под ним тело гигантского отвратительного насекомого. Глянцевое, мягкое, мелко подрагивающее брюшко, сплошная масса маленьких бледных копошащихся ножек, как у какой-то чудовищной хищной личинки или перевёрнутого на спину огромного клопа… И всё это непрерывно движется, шевелится, тянется к нему… И над всем этим хохочущая голова Альбины.
(Юртаев судорожно затянулся, пытаясь успокоиться.)
Как он не помня себя выскочил на улицу и бежал, бежал, бежал, метался по этому страшному мрачному городу, и его повсюду преследовал, со всех сторон нёсся этот несмолкающий хохот; ему везде чудилась Альбина: выползающая из-за всех углов; прыгающая на него сверху, с крыш домов; зовущая его, окликающая: "Ну, иди ко мне! Иди! Трахни меня!! Трахни! Давай! Как ты умеешь! Давай!! Давай! Двадцать пять миллионов долларов! Двадцать пять миллионов!! Двадцать пять!!! Ну, иди же ко мне! Иди! Давай!"
И как он внезапно оказался вдруг у подножия той циклонической лестницы и не соображая ничего от ужаса лихорадочно полез наверх, полез! полез! всё выше, выше, выше!.. Он задыхался, обливался потом и всё лез, лез,.. пока наконец, вконец обессиленный, не покачнулся и, потеряв равновесие, не сорвался с душераздирающим криком вниз, в бездну, назад в этот страшный, мёртвый город женщин-насекомых.
