Да и виски было таким же третьесортным, как и вся забегаловка…
- Гляди-ка, какая тут у нас очень одетая стриптизерша! - в дрезину пьяный сосед справа со всей широты своего сердца хватанул меня по плечу, тотчас залившись смехом от собственной шутки. Не обернуться - означало одно, на тебя обидятся, а вот обиду могут выказать по разному. Не решившись искушать свое везение еще один раз за сегодняшний день, я посмотрел на подиум.
Там появилась невысокая азиатка. По сравнению со всем, что до сих пор кривлялось на этом подиуме, она производила впечатление действительно очень одетой. И даже неплохо одетой: коротенькая черная юбка на блестящих золотистых пуговицах, черная прозрачная блузка, в материал которой был вплетен золотой люрекс, на ногах были полусапожки с меховой опушкой, а на руках перчатки, с мехом на манжетах. Костюм дополнял обруч с парой розово-черных меховых ушек, красовавшийся в ее длинных струящихся волосах. Эдакая киса…
Сосед, видимо, разошелся не на шутку, потому что сгреб меня за руку и поволок ближе к подиуму:
- Пойдем, посмотрим, какая у нее попка!
Это, на тот момент, меня волновало меньше всего. Но выбора мне не оставили. Он затолкнул меня в толпу таких же охломонов, как и он сам, и единственное, что я мог сделать, это стоять и смотреть на эту цыпочку. Она же лениво оглядывала толпу, ожидая пока DJ поставит ее музыку, тот же по всей видимости застрял в туалете и не был способен ей помочь.
И вот тут наши глаза встретились. Вся ее леность улетучилась в мгновение ока, уступив место легкой заинтересованности. Она будто нечаянно облизала свои красные, словно украденные у младенца губы, но тут же спохватилась и уставилась в другой конец залы.
Наконец зазвучала музыка. Она по-кошачьи выгнулась возле шеста и просто стекла по нему вниз. Толпа застонала от восторга, мне же в голову пришла здравая мысль забыть о выпивке, а то если и дальше пойдет так же, то не ровен час я ею захлебнусь.
Она танцевала так, что у каждого в зале складывалось впечатление, что она делает это для него. Ее руки медленно скользили по телу, расстегивая одну пуговицу, она тут же отворачивалась в другую сторону, словно стесняющаяся девочка, изгибаясь при этом невероятным образом. Из зала то и дело раздавался подбадривающий ее свист и множество рук тянулось к ней, но она ловко избегала их. Вернувшись к шесту и оперевшись о него спиной, она стянула бюстгальтер под финальные аккорды песни. Толпа взвыла, когда вместо розовых сосков им предстали два черных кусочка меха, одному Богу известно каким образом державшиеся там.
