Простояв перед картинами довольно долго, он объявил, что возьмет «Интерьер с фигурой». Отличная новость!
После того как дело было завершено, советник прошелся по комнате и неожиданно остановился перед новой, незаконченной картиной, изображавшей пустую комнату. Обычно его взгляд притягивала присутствовавшая в композиции фигура. Эта картина была важной проверкой, и я видела волнение Виктора, когда она оказалась в центре внимания. Я думала, муж даже, возможно, скажет что-то вроде: «Ах, это просто упражнение, не та работа, которую можно серьезно рассматривать», но советник с легкостью подогнал это новое полотно под то понимание творчества Виктора, которое у него уже сложилось.
— Рисуя вас, фру Риис, Виктор создает ощущение совершенной тайны, — говорил он, интонируя своим низким и сильным голосом. — Наполовину скрытая, фигура вызывает огромное любопытство и интерес. Впечатление восхитительное. Но даже когда вас нет в комнате, как на этой картине, ощущение тайны и заманчивой близости продолжает присутствовать.
Он не выразил желания купить ее, по крайней мере пока. Я не знаю, что подумал бы Виктор, если бы эти новые рисунки пустых комнат заслужили в один прекрасный день такое же уважение, как изображения его музы, которые он считает самыми совершенными работами. Все остальное для него — просто наброски, которые можно рассматривать лишь в качестве упражнений.
После того как советник ушел, я ждала, что Виктор отпустит какое-нибудь пренебрежительное замечание по поводу недостаточной проницательности своего мецената. Но он уже вернулся к работе и натягивал новое полотно на раму.
— Почему ты не рассказал ему о геометрии линий, о направлении света, о том, чему учил меня?
— Пусть человек видит то, что хочет, — ответил Виктор. — Благодаря его деньгам у нас на столе будет кусок хлеба. И должен сказать, Северина, я рад, что ты не позволяешь минутному лестному вниманию вскружить тебе голову.
Фрейя встала с кресла и посторонилась. Но молчаливым ответом на его оклик были разложенные в два ряда фотографии на столе. Из их расположения он не мог не увидеть, что она вычислила принцип.
— Все они Рииса? — попыталась спросить она так, словно это не имело значения.
Питер не спешил усаживаться за стол. С минуту он изучал ряды фотоизображений, и на щеках его играли желваки. Наконец он заговорил:
— Да. Других художников я держу в отдельной папке.
Фрейя видела: Питер ждет, когда она озвучит то, что ей теперь известно.
