— Сейчас же распоряжусь, и сегодня приступим к работам…
— Надо собрать пушки и пулеметы одного типа по бронеплощадкам, это в нашей компетенции. Хоть разнобоя в питании патронами и снарядами не будет, или предпочитаете под огнем между бронепоездами таскать?
Растерянность на лице капитана молниеносно сменилась озлоблением, офицера аж затрясло от негодования:
— Так я вам, господин ротмистр, о том много раз говорил, а вы…
— Постойте, — прервал его гневную тираду Ермаков, — простите меня за мою затянувшуюся… скажем так, болезнь. Такое больше не повторится, даю вам слово чести. И у других жестко пресеку!
Протянутую Костей ладонь капитан крепко пожал, но взгляд был несколько очумелым. Но уже не принюхивался, сообразил, что с утра ротмистр не прикладывался к бутылке согласно старой кавалерийской традиции — кто с утра не пьян, тот не улан. А утренний холод и крепкий сон выбили из командира дивизиона следы неумеренного многодневного запоя, потому и взялся он за службу. И ретиво взялся, да с пониманием — недостатки сразу нашел, и не голословные, а настоящие, что в бою подвести могут.
— Начнем с чистого листа. А потому будем немедленно принимать меры для подготовки бронедивизиона к бою. Как вы знаете, мой помощник слег с тифом, а потому назначаю вас на его должность, своим помощником по строевой части. Принимайте все необходимые меры, но бронепоезда должны быть готовы к бою через сутки. Приказ я отдам сейчас же…
— Благодарю за доверие, господин ротмистр, — капитан упорно не желал переходить на доверительный тон. — Прошу подписать ассигновки и выдать золото на покупку шести телефонов, кабеля и трубок.
— У кого и где покупать будете?
— У американцев, — удивленно поднял брови капитан, — их вчера рота прибыла. Там у них интендант имуществом приторговывает, от телефонов до пулеметов. У него вагонов двадцать добра.
— На одну роту?! — спросил удивленный донельзя Ермаков.
Болтающиеся как бы не при делах американцы добавляли сейчас проблем. Янки, якобы соблюдающие нейтралитет и охраняющие по договоренности с правительством Колчака от диверсий железнодорожные пути на Кругобайкалке, на деле занимались вульгарным мародерством и грабежом местного населения. А еще они следили за японцами, чтобы те не захватили кусок больше, чем смогут проглотить.
Конечно, янки богаты, но ведь не настолько же, чтоб два десятка вагонов снаряжения, продовольствия и боеприпасов на две сотни харь направлять. Пусть вагоны хлипкие и нагружены наполовину, но и тогда по паре-тройке центнеров на солдатское рыло получается. Слишком жирно для обычной охраны.
