Глава 8. Супруга лорд-мэра не любит кошек
Лорд-мэр жил в огромном и величественном особняке, а детские комнаты в нем были такие, какие маленьким братьям даже и не снились.
Там была золотая колыбель для младенца, деревянная лошадь-качалка, солдатики, паровозы и еще тысяча разных игрушек в шкафах и на полках вдоль стен.
А для Гобболино лежал у камина толстый шерстяной коврик, на котором он мог сидеть, поджав лапы муфточкой под грудью, и, сонно прикрыв глаза, смотреть, как играют дети. И еще у него было любимое место на высоком подоконнике, куда котенок мог вскочить и следить из окна, как по двору лорд-мэра снуют взад-вперед лакеи, важно выступают павлины, живущие неподалеку, в садике хозяйки дома, и то и дело стучатся в двери посыльные с огромными запечатанными конвертами.
Более добрых и любящих родителей, чем лорд-мэр и его супруга, братья и вообразить себе не могли. В детских комнатах звенел смех и обитало счастье, а для Гобболино дом лорд-мэра был бы домом его мечты, если бы супруга лорд-мэра хоть чуть-чуть иначе относилась к кошкам.
Она пыталась скрыть свои чувства, потому что сердце у нее было золотое и она очень любила маленьких братьев. Но стоило этой даме зайти в детскую и увидеть Гобболино, как она бледнела и хваталась за сердце с таким видом, будто вот-вот упадет в обморок. Когда у нее на глазах младенец начинал тискать Гобболино, она неизменно вскрикивала от ужаса, а когда кто-нибудь из братьев приближался к ней с котенком на руках, в глазах у этой доброй женщины выступали слезы и она просила следить за тем, чтобы котенок ни в коем случае до нее не дотронулся.
Гобболино совсем не хотелось ее огорчать, поэтому он завел себе привычку прятаться, как только на лестнице слышались ее шаги. Но супруга лорд-мэра каким-то безошибочным чутьем угадывала, что котенок все-таки сидит в комнате, и, поскольку братья ни в какую не хотели отпускать от себя Гобболино, он проводил долгие часы, забившись как можно дальше под стол и проклиная тот день и час, когда родился ведьминым котенком.
Будь я обычным домашним котом или киской, ее светлость не стала бы так нервничать, с тоской говорил себе Гобболино.
Супруга лорд-мэра исхудала, она таяла на глазах, хотя сам лорд-мэр, трое братьев и даже младенец изо всех сил пытались поднять ей настроение. При виде Гобболино ее начинала бить дрожь, и вскоре стало совершенно ясно, что вот-вот она сляжет в постель, а то вовсе зачахнет.
И Гобболино решил уйти из дома, пока этого не случилось.
