Вице-премьер перепутал имя девочки, назвал ее Фаридой вместо Фаризы, но это было уже не так важно. Главное, что руководитель комиссии проявил положенную в таких случаях чуткость и вместе с губернатором продемонстрировал заботу о людях.
После посещения больницы все отправились на обед в резиденцию губернатора. Борис Семенович оказался за столом рядом с генералом Шемяковым, министром внутренних дел Пермского края.
– Я хотел сообщить вам о разговоре с девочкой, – негромко сказал он, когда они уселись.
– Вы с ней уже встречались, – понял генерал.
– Да. Она сказала, что не уверена в том, что там были кавказцы. Двое темноволосых мужчин не старались пробиться в кабину пилотов. Они посылали туда стюардессу, не пытались захватить самолет и все время показывали в сторону салона.
– Ясно, – кивнул Шемяков. – Мы проверим списки пассажиров. Кавказцев там было не так много, но темноволосых мужчин наверняка хватало. В общем, будем работать. – Он достал телефон, пересказал кому-то все то, что услышал от Репетилова, и приказал еще раз просмотреть списки пассажиров.
За столом не говорили об аварии. Пили за процветание края, за умелое руководство губернатором вверенной ему территорией, за вице-премьера, приехавшего сюда во главе комиссии, словно он прибыл на праздники, а не в связи с трагическими событиями. Поднимали тосты за президента, который успешно вывел страну на колею развития, за Пермитина, который умело руководил своим министерством. За Репетилова не пили. В присутствии министра нахваливать его первого заместителя отдельно было бы неприлично.
Обед затянулся и закончился в шестом часу вечера. Вице-премьер назначил заседание комиссии на семь и добавил, что им необходимо наконец-то выработать единую версию случившегося. Все потянулись к машинам. Репетилов уселся в отведенный ему автомобиль, и тут заработал его телефон. Это была Евгения.
– Ты обещал позвонить, – сказала она.
– Извини, не успел. – Он действительно совсем забыл о своем ночном обещании.
– Когда ты вернешься?
– Пока ничего не известно, – сказал Борис, усаживаясь в салон машины. – Мы не знаем, когда все закончится. Работаем…
– Я понимаю. Но вчера ночью ты звонил, и я почувствовала, что тебе плохо.
– Не очень хорошо, – согласился он. – Слишком много погибших. Ты, наверное, все знаешь, смотрела по телевизору. Никак не могу привыкнуть к подобным авариям.
– Ты чересчур впечатлительный человек, – сказала Евгения. – Тебя нельзя посылать в такие командировки.
